— Да уж лет 40, в одном месте всю жизнь провела, у меня и семьи то нет, всë отдала этой смертоносной дыре в глуши.
— Значит вы помните, как к вам поступил подросток, Гейл Роттман?
— Ааа, та бедняжка. Да, чего ж не помнить. Все на ушах стояли, да плакали. Утонул бедный, а, как и что, — неизвестно.
— Той зимой умерла женщина.
— Мать его, да, припоминаю. Погорела она заживо.
— В каком смысле?
— Да от температуры она умерла. Говорят, искупалась в том самом озере зимой, пару дней провалялась в постели, да не выдержала.
— Это точно была она?
— Да точно-точно, я тут всех знаю, всех видела, детей как своих рóстила.
— Могу я взглянуть на документы?
— А чего ж не можешь? Можешь. Давай за мной.
Адалинда стояла у ящиков с документами и копалась в именах и фамилиях, пока не обнаружила то, что и было ей нужно.
— Не еë сын.
— Чего, милк?
— Нет, нет. Всë в порядке. Спасибо вам, что помогли.
— Да обращайся, обращайся.
Машина остановилась у дома Роттманов. Хенри и Софи промерзли до костей и тряслись от холода.
— Ты куда пропала?
— Да еще и на моей машине!
— Гейл не был сыном Марты.
— Так она избавилась от пасынка?
— Не думаю, что она хотела свободы от детских шалостей. Мне кажется, ребенок не был родным и для самого мистера Роттмана. Вы нашли его?
— Нет, осмотрели всë, ужасно замерзли, но никаких следов.
— Он на озере, на месте, где Гейл утонул. Вызовите медиков. Вероятно, он уже мёртв.
Спустя пару часов приехала скорая и патрульная машина местного участка. Дядюшку Ротти нашли повешенным на одной из веток деревьев у берега. Странно, что она не обвалилась под его весом.
— Как ты узнала?
— Когда я зашла в дом и не нашла его, я сразу подумала о том, что психически больной человек должен находиться лишь в тех местах, что были ему привычны. Из-за обстановки в доме, я поняла, что он не выходил дальше забора. А значит кто-то надоумил его выйти и вспомнить.
— Так пока мы ходили… Кто-то…
— Да, и он его видел. Но теперь он нам этого не скажет.
— Почему ты не помешала, раз знала всë?
— Не каждое течение можно остановить.
Вернувшись домой и забросив грязные вещи, Ада присела на мягкий ковер у дивана и задумалась
— Марта вышла замуж за психически больного человека, у которого был неродной сын, хотя, мне кажется, что сама Марта об этом не знала. Дождалась пока мальчишка вырастет и дала ему погибнуть… Наследство? Дом маленький, местечко забытое. Ревность? Муж любил еë, душевно больные видят больше, чем говорят. Если только, она не была в бегах… "Всë будет ровно так, как сказала твоя мама", но Марта не была его матерью, хотя сам Гейл об этом, вероятно, не знал. Или знал? Узнал, что женщина в бегах пришла в дом и заняла пространство. Гейлу было 15… В комнате нет книг с рассказами, старых игрушек, нет даже этих странных плакатов, которыми молодежь завешивают комнаты…
— Адалинда!
— Гейл была как я. Умный, может где-то расчетливый, слегка не в себе.
— Ему было не так уж и много лет. Серьезно?
Вопросительно посмотрев на Софи, Ада запрокинула голову на диван.
— Мне было 11, когда я разъяснила папиному сотруднику его права.
— Точно. Так значит подросток шантажировал приемную мать, и та громко отомстила…
В дверь позвонили. На пороге лежал конверт, на котором был адрес девушки, а рядом "Т."
— Что там?
— "Горе от ума."
Через пару часов по новостям объявили о заложниках в городской школе, Эмер вбежал в квартиру и сделал погромче. Сигнал стал пропадать, а звук искажаться.
— "У тебя 20 часов на то, чтобы узнать, куда пропал владелец машины."
— Машины?!
Протяжный вздох Эмера перебил волнение:
— Мы нашли брошенную машину, сиденье в крови, владелец исчез. А его сын в панике бегает по моему участку и грозится въехать на этой тачке в мой кабинет.
Глава 9
— А он довольно прозаичен, не находишь?
— Если бы я хотела сыграть в искусство я бы отправилась в театр. Спасибо, что забрал, кстати. Ребята, кажется слегка устали.
Адалинда, склонила голову, сидя в машине, у открытого окна и задумалась.
— Ты заболеешь.
— Моросящий дождь освежает мысли. Когда твоя жена вернётся?
— Рита пока поживет у матери какое-то время, не хочу, чтобы она была в городе, пока такое твориться.
Участок был переполнен криками и воплями. Те, кто пытался успокоить паренька давно устали предпринимать какие-либо действия и просто старались заглушить всех остальных. Его нельзя было арестовывать. Эмер Кейн дал прямой приказ дождаться его в участке, но он никак не думал, что всё дойдет до абсурда.