День мы заканчивали горячим глинтвейном. Сидели на разобранном диване под колючим одеялом. Я рассказывала про свои планы на будущее. Егор иногда уточнял что-то. Я избегала подробностей, наши отношения мне казались какими-то мифическими. Словно я в голове себе нафантазировала, а на деле сидела одна в комнате и говорила сама с собой.
Егор слушал меня с интересом и не отводил взгляда. Кажется, я впервые так много о себе говорила. О нём я уже как будто всё знала. Я не понимала, зачем Егор рассказывал о себе столько всего. То ли по простоте душевной, то ли потому, что я действительно ему нравилась. Но я была уверена, что пройдёт время, месяц, два, и он уйдёт из школы. Из моей жизни. Для меня эти отношения были просто приятным эпизодом, о котором я буду вспоминать, как о приключениях былой молодости.
***
Иногда я прогуливала уроки, отсиживаясь в каморке вместе с Егором. Я вставляла один наушник в ухо, он второй, и мы смотрели фотографии на моём телефоне, слушая музыку. Я старалась запечатлеть каждый шаг своей жизни. В основном, моя галерея состояла из трёх лиц: я, Вера и Валера. У меня было правило: не фотографировать парней и мужчин, с которыми встречаюсь. Я следовала этому правилу уже несколько лет. А если случалось так, что кто-то из них попадал в кадр, фотография сразу же перемещалась в сохранённое в ВК. Этому правилу пришёл конец с появлением Егора. Он так и норовил сфотографировать нас вместе. Однажды, когда я ночевала у него, мне захотелось на утро порадовать его завтраком. Я сварила кофе и пожарила яйца. Поваром я всегда была неважным, моим коронным блюдом были горячие бутерброды и овсянка. И чёрт меня дёрнул жарить эти яйца. Разумеется, всё сгорело, но Егор, как ни в чём не бывало, съел эти злосчастные яйца, перед этим сделав фотографию меня и моего мишленовского блюда. Он словно собирал на меня компромат. Или попросту был маньяком. Может, у него дома была целая стена, увешанная фотографиями с моим участием.
***
Февраль заканчивался. В какой-то момент мы с Егором стали видеться меньше. Когда я ловила его на переменах в спортзале, он осторожно оправдывался делами и бумажной рутиной. Я едва ли не смеялась ему в лицо.
— Бумажная рутина? У физрука?
— У меня есть ещё обязанности в университете, — ответил он, обидевшись.
Я, непонятно почему, обиделась в ответ. Несколько дней мы вообще не общались. Вечерами я заходила на его страницу в ВК, в попытках написать сообщение. Я даже набирала что-то, но потом стирала. Я не знала, любила ли его. Может и да. Любила как могла, иногда совмещая эту любовь с флиртом с другими. Ведь молодость на то и дана, чтобы, лет через двадцать, оглянувшись, не пожалеть об уже ушедших годах.
Я знала, что надо что-то делать. Либо заканчивать, либо объясняться, хотя мне объяснять нечего. Я ненавидела усложнять. Всегда говорила всё прямо.
После очередного урока задерживаюсь, благо Валера с Веркой прогуливали, не придётся ещё и им что-то объяснять. Как только раздевалки пустеют, направляюсь в спортзал, где нахожу Егора, собирающего мячи. На стук моих каблуков он оборачивается.
— Ты чего?
— Всё хорошо, — отвечаю я, бросив сумку на лавочку. — Это ты от меня морозишься.
— У меня много дел, — Егор выпрямляется, я подхожу к нему вплотную.
— Почему бы тогда не сказать, что у тебя много дел?
— Я говорил.
— Нет, ты говорил: «Потом». Вот что ты говорил. Или ты думаешь, я буду бегать за тобой?
— Я не хочу, чтобы ты бегала за мной, — он делает шаг назад, я делаю вперёд.
— По-моему, именно этого ты и хочешь.
— Ты ошибаешься.
— Может, тебе просто надоело? — выдаю я первое, что приходит на ум. — Я надоела?
Егор закатывает глаза, поднимает мяч с пола и направляется на выход. Я остаюсь на месте.
— Иди на урок, — оборачивается он.
— Ты достал меня! — ору я, не переживая, что кто-то может услышать.
Он не останавливается, продолжая идти к выходу. Я не выдерживаю, беру с полки мяч и кидаю ему в спину.
— Ты достал меня, слышишь?
— Слышу.
— И это всё? Это всё блять!?
В коридоре появляются первые ученики. Они не спешат расходиться по раздевалкам. Нагло стоят и смотрят в открытую дверь на развернувшуюся сцену. Не хочу становиться Верой. Не хочу, чтобы моё имя мусолили на переменах и показывали пальцем в столовой и в коридорах. Хватаю сумку и вылетаю прочь из спортзала, расталкивая собравшихся.
Оказавшись дома, стараюсь держаться. Он не дождётся моих слёз. Долго хожу по комнате, выкручиваю пальцы. То сажусь на кровать, то встаю. Не выдерживаю, иду на балкон, где скуриваю три сигареты. В животе начинает крутить, к горлу подступает тошнота. Ненавижу себя за эту минуту слабости. Зачем вообще пошла к нему? Почему не послала его сразу же, написав сообщение. Я не брезговала бросать по смс, а тут вдруг стала пай-девочкой. Со злости принялась удалять с телефона фотографии. Передумала. Сохранила некоторые в ВК. Хотелось кому-нибудь выговориться, но ни Вере, ни Холодцу не могла. Пока что не могла. Им нужно было рассказывать всё в подробностях, а на это у меня не было сил.