Когда у памятника стали собираться уличные музыканты, мы с Женей переместились поближе. Послушать мы успели только первые две песни. Репертуар ребят мне показался весьма странным для их возраста: подростки лет шестнадцати пели Цоя и «Сектор газа». Оценив их игру сторублёвой купюрой, мы направились в сторону кинотеатра. Перед сеансом нам пришлось отстоять ещё одну очередь — кажется, сегодня мы собрали все. Пока стоим в очереди спорим какой попкорн брать: я обожал карамельный, Женя — солёный. Приходим к выводу, что лучше взять каждому то, что хочется.
После сеанса выходим немного уставшие. Ночная прохлада сразу отрезвляет умы после фильма, который мне не очень понравился, а Женя осталась в восторге. До дома всего десять минут ходьбы, решаем растянуть путь. Спускаемся к набережной. У чугунной ограды толпятся люди. В основном молодёжь с жестяными банками чего-то горячительного в руках. Те, кто постарше, не спеша прогуливаются вдоль ограждения, которое отсутствует в некоторых местах. С набережной регулярно воровали чугун. На место украденного редко ставили новый: сложно и дорого.
В детстве отец часто водил нас с братом на набережную порыбачить и искупаться. Вода в местном водохранилище была не особо чистой, но мы всё равно купались. Купался весь город, даже в начале нулевых. Теперь уже здесь плавала вся таблица Менделеева. Летом водохранилище цвело. Запах стоял соответствующий. Но людей всё равно сюда тянуло, особенно в тёмное время суток. Также набережная была излюбленным местом всех выпускников — вчерашних школьников. У меня до сих пор где-то осталась фотография с моего выпускного: нас человек десять, мы стоим на набережной с пластиковыми стаканами в руках и смотрим в кадр, у всех красные глаза от вспышки, на мне тёмно-зелёный костюм, на голове — копна кучерявых волос.
Женя, облокотившись на ограждение, смотрит на воду. Я обвиваю рукой её талию и, поцеловав в макушку, перевожу взгляд на противоположенный берег. Там темнее, фонари горят не во всех местах. Правый берег всегда был оживлённее. Мы стоим так долго. Женя прижимается ближе, я стараюсь насладиться этим моментом перемирия. Я не хочу снова её подводить. Не хочу ранить. Мысленно обещаю себе больше не пить ничего, кроме вина раз в месяц. Меня хватает надолго, пока не случается страшное.
Глава 35
Вера.
Подперев щеку кулаком, я сижу на уроке литературы и смотрю в окно. На улице стоит пасмурная погода, кроны лип покачиваются на ветру. Я не вижу ничего, кроме серого неба и макушки девятиэтажки справа от школы. Отвожу взгляд. Машка сидит рядом и что-то рисует на полях тетради. Валера сзади с наушником в одном ухе слушает музыку. Нас по очереди вызывают к учительскому столу, разобрать сочинение. На очереди сейчас были те, у кого фамилия начиналась на букву «Б», я знала, что меня, возможно, сегодня и не позовут, поэтому спокойно сидела, зевая на голубей в окно.
В кармане завибрировал телефон. Достаю и сразу же впадаю в ступор: сообщение от Стаса. Последний раз мы общались ещё до нового года. На дворе апрель, что ему могло понадобиться? Первую минуту я не решаюсь открывать ВК и читать сообщение. Их несколько, вижу только первое:
«Привет».
Решаю отвлечь себя и перечитываю сочинение. Буквы в глазах плывут, не могу думать ни о чём. Ладно, плевать. И что такого страшного в том, что он написал? Беру снова телефон в руки, захожу в ВК.
«Привет».
«Как ты?».
«Я думал о тебе, но, если ты не захочешь отвечать, я пойму».
Закусываю губу. Медлю. Стас уже не онлайн, значит точно не ждёт ответа. Не знаю зачем, но выжидаю ещё пару минут, затем пишу:
«Всё хорошо. Ты как?».
Ответ приходит едва ли не в ту же секунду.
«Да всё по-старому».
«Не хочешь встретиться?».
Оборачиваюсь на Машку, та, наклонив голову, продолжает рисовать, не замечая моего взгляда. Я не знаю, что делать. Если я встречусь со Стасом, я предам Рыжулю, ведь я ей обещала не общаться с ним. Но в то же время Стас не был виноват в произошедшем. Его даже тогда не было в доме: он уехал в магазин. И вообще он не был близким другом Каину, а общался с ним только из-за брата. Пока думаю, начинаю раздражаться безвыходности ситуации.
На перемене идём в туалет, пока Машка делает свои дела, мы с Валерой ждём её в коридоре. Я рассказываю ему о сообщениях, умоляя не говорить Маше. Холодец не видит ничего плохого в том, чтобы встретиться со Стасом и всячески подначивает меня рассказать Рыжуле. Я стараюсь придумать отговорку, но в голову ничего не лезет. Мы идём в столовую, приходим одни из последних, поэтому остаётся только молочный суп. Валера берёт себе тарелку этого отвратительного месива, мы с Машей обходимся только чаем.