— Бери, — твёрдо произнесла она, крепко сжав мою руку.
— Вы тут ещё долго?
Страх, который появился в глазах Кати едва этот голос, словно гром, прогремел на всю кухню, разбил мне сердце. Сразу же захотелось заслонить её собой. Как-нибудь защитить. Расцепив руки, она отвернулась от меня и двинулась в сторону Александра — его я называла только так и всегда обращалась на «вы».
— Ещё пять минут, — сказала Катя.
Когда рука мужа легла на её плечо, слегка надавив и оголив небольшой кусочек кожи под блузкой, я заметила несколько свежих синяков. И вот диссонанс, на её лице синяков никогда не было — бил только по телу, чтобы другие видели в них «идеальную пару». Смотря на них, я видела скалу и птицу с раненым крылом. Ещё бы! Катя — хрупкая женщина, Александр — майор ФСБ, прошедший вторую чеченскую войну. У неё даже не было шанса на шанс против него.
Кажется, не стоило мне так пристально смотреть на синяки на плече Кати, ибо этот мой интерес и задумчивость во взгляде заметил Александр.
— Как дела, Вер? — спросил он, как ни в чём не бывало. — Как школа? Ты ведь уже в одиннадцатом классе?
— Десятом, — кашлянув, поправила я и перевела взгляд на его лицо. — Всё отлично.
— Я рад, — улыбнулся подонок, демонстрируя верхний ряд белоснежных зубов. — Давно тебя у нас не было. Заезжай, как будет время.
— Обязательно.
«Обязательно в следующей жизни», — про себя добавила я.
Медовый торт «Антуанетта» по традиции заканчивал все дни рождения и являлся гвоздём каждого вечера. Бабушка готовила его сама уже больше сорока лет. Рецепт всегда был неизменным. Я его обожала и могла без труда съесть целый такой торт, но кто бы мне позволил? В детстве, ещё когда был жив отец, и когда я была единственной внучкой, мне было разрешено отрезать кусок побольше и из центра — самый пропитанный и лакомый. Сейчас мне доставался крайний кусочек и поменьше, но и на этом спасибо.
Сидя за столом и смакуя ореховое послевкусие от уже съеденного торта, я задумчиво улыбалась глупым шуткам лучшего друга деда, мысленно находясь с Катей. Она сидела напротив меня в объятиях мужа. Отвращение на её лице, казалось, замечала только я. Под предлогом выйти в туалет, я тихонько прошла в прихожую и положила деньги обратно в сумку Кати: ей нужнее.
Глава 7
Вера.
По выходным, к вечеру, центр города оживал: шумел машинами и нетрезвыми компаниями, пестрил рекламными щитами. Хотя, едва набравшись смелости, ты сворачивал всего на пару шагов в какой-нибудь двор — попадал в другой, чуть менее приятный, но более реалистичный мир. Мир, где лаяли собаки, а темноту подсвечивали тлеющие кончики сигарет. В этот самый мир мы и держали путь сегодняшним вечером.
Стук Машкиных каблуков эхом проносился по двору, отлетал от стен спящих панелек и возвращался к нашим ушам. К восьми стало морозно, и мой нос первым начал остро ощущать резкий перепад температуры. Хорошо, что Машка не смогла уговорить меня надеть юбку с колготками: джинсы, пусть и рваные, грели значительно лучше. Единственное, где я прокололась — майка и кожанка. О чём я вообще думала, надевая подобное в плюс десять? Ладно, до бара осталось всего ничего — потерплю.
— Я так есть хочу, — простонала Машка, покрепче сжав мою руку.
— Перед выходом надо было поесть.
— Ага, чтобы живот раздулся, и платье не село.
— Маш, было бы для кого стараться.
— Ничего ты не понимаешь, — вздохнула она и, готова сотку поставить, закатила глаза — в темноте мне не было видно.
— Так, по-моему, нам туда, — остановившись напротив многоэтажки, я окинула взглядом неоновую вывеску.
Яркий розовый свет слепил глаза, и, моргнув несколько раз, я осторожно смахнула слезинки, дабы не размазать тушь и чёрный карандаш по всему лицу.
— Да, вроде туда. Каин писал, что вход через подвал.
— Блять, и куда ты меня тащишь? — я негодующе покачала головой, следуя за своей «глупой» подругой.
— Привет, девчонки, подсказать вам что-то?
Обернувшись на двух парней криминальной наружности, что курили у входа, Машка лишь буркнула:
— Обойдёмся без гидов.
— Мы там у бара сидим, если что, — улыбнулся уголком рта один из них, без стеснения рассматривая Машкину задницу в обтягивающем платье.
— Ага, — холодно бросила я, и дверь, звякнув колокольчиком, закрылась за нашими спинами.
Внутри было душно. Пахло табаком и пивом. Народу — не протолкнуться, что, конечно, неудивительно в вечер воскресенья. От громкой попсы в зале мозг сразу же взмолился о пощаде, но, когда бармен в микрофон объявил вечер фьюжн-джаза с предстоящим выступлением местных групп, я расслабилась, покорно двигаясь в глубь толпы следом за Машкой.