— Ох тыж ебать коня через насос! — изумился Макс, откинувшись на спинку дивана. — Это с каких пор, братец, ты моралистом стал?
«Мда», — подумала я, вздохнув.
Пока происходили эти семейные разборки, мы с Машкой обречённо переглянулись, хотя в её взгляде обречённости особо не было. Она всё это время сидела в объятиях своего «любимого», не реагируя на окружающих её людей. Я же просто молча потягивала сладковато-цитрусовый коктейль, листая свою идеальную, депрессивную ленту новостей в тамблере. Меня настолько увлекла эта эстетика чёрно-белых фото с девочками, одетыми в стеле в стиле софт-гранжа, что я и не заметила, как эта перепалка закончилась, в зале послышались аплодисменты и начался обещанный вечер фьюжн-джаза. До моих ушей доносилось что-то похожее на «Bass Dance» — Pilichowski Band, но игра басиста, партия которого «торчала», выделяясь из общего баланса, вбивалась в мозг.
Оторвав глаза от телефона, я поняла, что за столиком остались только мы со Стасом: Машу в толпе я не разглядела, но остальные стояли у сцены.
— Хочешь обновить? — прозвучал громкий голос сквозь музыку, и я повернула голову, не поняв вопроса.
— Что?
— Я про коктейль, — Стас указал пальцем на пустой бокал передо мной. — Или, может, ты хочешь что-то перекусить? Тут неплохие бургеры.
— Нет, спасибо. Я не хочу есть. А коктейль можно.
Подозвав другого официанта, Стас заказал на этот раз два Лонг Айленда и сет шотов до кучи.
— Мне понравилось, как ты пела, — вдруг сказал он, очевидно, устав сидеть в тишине.
Я начала вспоминать, что пела в тот вечер у Цирка. В голову ничего не шло. Аллегрову мы не исполняли тогда, но, бывало, я «выходила» с C. C. Catch и Уитни Хьюстон — на последнюю моих вокальных данных хватало с трудом, но публике всё равно нравилось. Я пела её на свой манер, этим и цепляла.
— Что именно тебе понравилось? — решила всё-таки уточнить я.
— Та испанская песня, кажется.
— Испанская? — на мгновение удивилась я, но потом вспомнила, о чём шла речь. — А, эта.
— О чём она, кстати? Я ничего не понял, но звучало красиво.
— О том, что люди слишком часто суют свои носы в чужие дела и отказываются принимать всех тех, кто отличается от их понятия нормы.
Прозвучало двусмысленно, и Стас как-то странно покосился на меня, словно эти слова обидели его.
— Она называется «Кому какое дело?», — добавила я. — Если знать перевод, то всё на поверхности.
— Ты знаешь испанский?
— Нет, конечно, — усмехнулась я, снимая кожанку, в которой уже стало жарко сидеть. — Я русский-то не знаю. О чём ты? Песню случайно нашла в интернете, потом и перевод.
До прихода официанта мы снова молчали. Мне всё ещё было неинтересно находиться с мужчиной, на встречу с которым меня вынудили прийти обстоятельства. Но сидеть в тишине и дальше не хотелось. Надо было начать хотя бы с клишированных вопросов, чтобы как-то завязать разговор.
— Чем ты занимаешься?
— Ничем, — пожал плечами Стас, покручивая стакан в руках, — чопперы ремонтирую, иногда тачками подрабатываю. Хернёй страдаю, в общем.
Я, не ответив, понимающе качнула головой, как хороший собеседник, но с этим поняла, что диалог у нас вряд ли склеится. Мне на секунду стало интересно, о чем говорит Маша со своим Каином. О чём вообще они могут говорить? Между ними пропасть: ни общих интересов, ни точек соприкосновения. Они из разных миров — в буквальном смысле этого слова.
— А ты чем занимаешься? — спросил Стас, подняв на меня глаза.
— Учусь. Ну, как и ты, страдаю хернёй.
Он задумчиво улыбнулся.
— А дальше что планируешь делать?
— Не знаю. В мед. поступлю, может быть.
Опять повисла неловкая пауза. За это время я успела пересчитать все декоративные кирпичики на стене слева, рассмотреть всех танцующих людей в зале и сидящих рядом за столиками, а ещё допить очередной коктейль, от сладости которого першило в горле.
— Честно говоря, я думал, что ты не придёшь.
— Почему? — спросила я, обернувшись на руку Стаса, которая легла на спинку дивана, прямо у моих плеч.
— Ты не больно общительной была в тот вечер.
— Не помню, чтобы ты тогда сам говорил что-то. Да и вообще, — я выгнула бровь, сделав паузу, — несильно вписываешься ты в эту компанию.
— Я здесь из-за брата. Он тусуется тут, а я тусуюсь с ним.
— Почему ты не тусуешься со своей компанией?
— У меня нет своей компании. Я всегда с Максом.
Такого услышать я не ожидала. Для меня это признание стало неприятным открытием. После их ссоры ранее, я и подумать не могла, что Стас зависает со своим братом по доброй воле.
— Это, конечно, не моё дело, но твой брат…
— Он мудак, я знаю, — перебил Стас, поняв, к чему я клоню. — Но да, он мой брат. Другого у меня нет. К тому же, только я могу сдерживать этого говнюка в любом его состоянии: пьяного или под кайфом. Любой такой вечер может закончится для него парой-тройкой лет в исправительной колонии, он ведь рецидивист.