Терпеть не могу, когда учителя так делают. Давай, да, скажи им сейчас ответ. Стань апостолом Петром. Не дождётесь!
— Я ещё не решила, — с наигранной жалостью в голосе отвечаю я.
— Это погода так на тебя влияет. Ничего страшного.
Ну да, точно, погода. Прямо в точку попала.
Валера, улыбнувшись, складывает для меня сердечко пальцами, пока математичка ищет в классе других умников.
— Садись, неуч, пожалею тебя сегодня, — говорит она Валере, и тот в благодарность клонится.
— С тебя ватрушка, — еле слышно произношу я, когда Холодец проходит мимо.
Как только к доске выходит другая жертва, Маша снова придвигается ко мне и шепчет:
— Пойдём сегодня в кино? Погода всё равно говно.
— На что?
— Давай на «Исчезнувшую». Там триллер с неожиданной концовкой, как мы любим.
На большой перемене мы плетёмся в столовую за ватрушками. Есть перед физкультурой — не самая лучшая идея, но когда нас это останавливало? Нам удаётся урвать последние три ватрушки и три сосиски в тесте: осенними днями школота необычайно голодная. Чай брать нет смысла, ибо в столовой уже и присесть негде. Да и плевать. Идём в «наше место» к актовому залу. Валерка включает на телефоне Мадонну, и мы обедаем под «Like a Virgin». Жизнь сразу заиграла другими красками. Умирать уже не хочется. Хочется натянуть лосины с топиком, сделать начёс и уйти на сельскую дискотеку. И почему нельзя отмотать время назад?
— «Исчезнувшая» — фильм для девочек, — говорит Валера, запивая свою ватрушку соком. — Для феминисток.
— И это говорит человек, который слушает Мадонну и красит глаза, — возмущается Машка. — И откуда ты знаешь про феминисток? Смотрел уже?
— Я книгу читал.
— Ой, всё, душнила. Мы с Веркой идём, а ты как хочешь.
— Ладно, но на выходных тогда идём на «Дракулу».
— Окей.
На физкультуре мне удаётся соскочить с занятий. Пока мои одноклассники делают разминку, повторяя движения за Виталием Фёдоровичем, я удаляюсь в учительскую за журналом. Ответственность заполнять его была давно переложена на мои плечи. Об этом знала даже завуч, но делала вид полной непросвещённости.
— Если вы ищете пироги Марии Евгеньевны, — говорит голос за спиной, пока я роюсь по полкам шкафа учительской, — то они слева.
— Извините, — оборачиваюсь я на голос и вижу в кресле в углу биолога, — я не знала, что здесь кто-то есть сейчас. Мне только журнал нужен.
— Вас все учителя за журналом посылают?
— Нет, только самые ленивые.
Поняв мой намёк, Игоревич усмехается.
— Журнал вашего класса у меня. Дайте мне пару минут. Я оценки выставлю за лабораторную и можете забирать.
— Ладно.
Присев на стул, про себя подмечаю синяки под глазами Игоревича. Они и раньше были, но на его лице так сильно не выделялись. Сегодня он как будто бы был бледнее. Заболел? Хотя какое мне дело? Невольно вспоминаю про наш диалог на бордюре. Может, извиниться? Нет. Подумает ещё, что меня совесть мучает. Она-то, конечно, мучает, но ему об этом знать не обязательно.
Пока биолог выписывает оценки в журнал, мои мысли переключаются на ту фальшивую пятёрку. От любопытства начинают потеть ладони. Блять! Дописывай уже быстрее, и я пойду!
— Чай хотите? — не поднимая глаз, спрашивает Игоревич.
Какой, блять, чай? Журнал мне отдавай. Эти мысли я, конечно же, не озвучиваю и вежливо произношу:
— Нет, спасибо.
— Подождите-ка, у меня есть кое-что поинтереснее.
Тут Игоревич встал, направился к тумбе и достал из ящика какой-то пакет. Содержимое я узнала, только когда биолог сел рядом.
— Даже не думайте отказываться.
Вот это богатство! Последний раз я ела сушёные яблоки лет семь назад. Запах антоновки до сих пор стоял у меня в носу. То был аромат беззаботного детства. В мою ладонь было отсыпана добрая горсть румяных долек, которые и есть было жалко.
— Откуда у вас столько?
— Купил утром у милой бабушки в переходе, — улыбнулся биолог, жуя яблоки.
Казалось, он всеми силами старался разбавить то напряжение, что образовалось между нами. Я была не против. Закинув в рот пару долек, я улыбнулась в ответ.
— Вижу, вы повязку сняли, — кивнул Игоревич на мою кисть.
— Не болит уже ничего, — я вытягиваю руку и начинаю активно ею шевелить, как бы демонстрируя правдивость своих слов. — И, кстати, спасибо вам, — добавляю я.
— Не за что.
— Вы извините, что я тогда сорвалась, — выдаю я, сама не понимаю как.
— Я уже забыл, — ещё шире улыбается Игоревич, подсыпая яблоки в мою опустевшую ладонь.