Некоторые постояльцы бара и вовсе путали дверь в подсобку с туалетом, не обращая внимания на табличку «Не влезай — убьёт!».
— Это пиздец.
В подсобку залетела Машка и, ничего не объяснив, стала наблюдать за залом в слегка приоткрытую дверь.
— Что опять случилось? — закатив глаза, спросил Ромка.
— Там Игоревич!
— Что?! — я моментально подскочила со стула и развернулась на сто восемьдесят градусов. — Шутишь так?
Машка не ответила. Она, словно подъездный пожилой наблюдатель, следила за происходящим в зале.
— С ним ещё девушка, — сообщила она. — Ничего такая, кстати.
Терпение моё лопнуло. Потеснив бабку-сплетницу на стрёме, я слегка наклонилась, закрыла один глаз и принялась выглядывать другим Игоревича среди прочих людей.
— Где он? — прошептала я.
— Слева от бара. Синяя рубашка. Рукава закатаны.
Мои глаза бегали, как сумасшедшие, что голова закружилась. Но найти всё равно не смогла.
— Рядом девка в красном топе. Ну! — подсказывала Машка.
Да. Помогла. Таких красных топов в зале штук десять было.
— Где-то я её видела, — задумчиво произнесла Машка.
— У нас в шкалке? — спросил Валерка, присоединившись к нашему крысиному совету.
Не выдержав, я схватила обоих за воротники и затащила обратно в подсобку.
— Полегче, девушка, — возмутился Холодец, поправляя рубашку.
— Хватит смотреть на них. Спалят.
— Да он нас и так увидит, когда на сцену выйдем.
— Точняк! — вскрикнула Машка. — Она из лицея. Этой зимой на каток ходили, она на нас ещё быковала, что мы припёрлись из другой школы. Помните?
— Это что, ваш препод со школьницей мутит? — уточнил Ромка.
— Она тоже преподша, — пояснила Маша, упав на диван. — Хотя на вид не старше нас.
— Ему, как нормальному мужику, нравится молодое мясо, — добавил Рома, и мы втроём резко посмотрели на него. — Ну что? — спросил он, разведя руками. — Так задумала сама природа.
— Слышь, природовед, а где все бутерброды? — возмутилась Машка.
Пока ребята выясняли свои бутербродные отношения, я решила выйти покурить. Не особо меня страшила мысль быть обнаруженной классным руководителем в подобном месте — Игоревич, несмотря на свою странность, языком особо не трепал. Безусловно, проведёт лекцию, что, мол, мы ещё не в том возрасте, чтобы по таким местам ходить, но дальше этого не пойдёт.
Закутавшись посильнее в Машкину леопардовую шубу, я отошла подальше от входа и закурила. По крикам на улице стало ясно, что без очередной драки этим вечером не обошлось, здесь даже бобики по обычаю караулили — давно знали, где можно выполнить месячную норму по разбоям.
Андрей.
Подойдя к воротам школы я вдруг остановился и осмотрелся: впервые мне не хотелось заходить в эти стены. Я пришёл сюда в сентябре с желанием научить, но не воспитывать. А сейчас что? Я превращаюсь в воспитателя. Хотя я и преподавателем никогда не был. Я — хирург, и как ни старайся, этого не изменить.
— Здравствуйте, Андрей Игоревич, — мимо прошли пятиклассники, выдернув меня из мыслей своим приветствием.
— Здравствуйте, — рассеянно ответил я и двинулся к школе.
— Андрей Игоревич, — хлопнул по спине физрук, поравнявшись со мной. — Как здоровье? Выглядите потрёпанно.
— Классное руководство не щадит.
— О да, — усмехнулся Виталий Фёдорович. — Класс у вас как на подбор. Если что, заходите поправить здоровье.
— Буду иметь в виду.
У учительской меня перехватила завуч и в очередной раз напомнила, что до конца полугодия в старших классах остался всего месяц.
— Вытягивайте двоечников, — наставляла она. — Давайте почаще тесты, закрывайте глаза на списывающих балбесов.
Я не отвечал. Молча кивал. Смотрел на часы. Когда напутствия Тамары Борисовны закончились, я направился в свой класс.
— И про педсовет не забудьте! — напоследок крикнула мне в спину завуч.
В коридорах стоял галдёж. Я шёл, осторожно обходя первоклашек и спотыкаясь о более взрослые лбы, которые бубнили извинения себе под нос и убегали. Ближе к кабинету биологии я услышал звонкий смех.
— Это хорошо, что вам весело, — произнёс я, войдя в кабинет и закрыв за собой дверь.
— Мы вас не заметили, извините, — мгновенно ответила Мария, встав по стойке смирно.