И только я подумала о байкерах, позвонил Стас. Я сжала губы, смотря на экран. Уже две недели мы с ним не разговаривали: я пообещала Машке не общаться с ним, но стоило признаться, мне Стаса не хватало. Отвечу всего на один звонок, она не узнает. Так ведь?
— Привет, — еле слышно произнесла я, сев в кровати.
Кажется, Стас и не ждал, что я отвечу, поэтому его «Привет» прозвучало не сразу и с вопросительной интонацией.
— Я не думал, что ты ответишь.
Ну а я о чём.
— Поэтому, — продолжил Стас, — я не заготовил речь.
Я улыбнулась.
— Зачем тогда позвонил?
— Да просто так, наверное, — вздохнув, Стас сделал паузу. — Как там Маша?
— Нормально.
— Каин боится, что она пойдёт писать на него заяву, а по мне лучше бы пошла.
— Она не пойдёт. Она не может. Мудака ей не жалко, а вот репутация, — я стиснула зубы, не желая вообще поднимать эту тему, — в общем, передай этому уроду, что она никуда не пойдёт. Пусть отвалит уже от неё.
Стас долго не отвечал, и я, подумав, что он бросил трубку, посмотрела на экран: звонок ещё шёл.
— Ладно, — произнёс он. — Рад был тебя слышать.
И всё? Мне хотелось закричать вслух, но вместо этого я вяло ответила:
— Пока.
Зачем тогда звонил? Раздражённая, я натянула треники и свитер, решив выползти из своего логова. С кухни доносился приятный ванильный запах, и я вдруг почувствовала урчание в животе.
— Ого, — протянула я, войдя в кухню, — сырники?
— Веруня! — мать подскочила со стула и засуетилась с чаем. — Садись. Варенье будешь?
Ну прямо образцовая семья из рекламы «Доширака». Сев за стол, я увидела перед собой гору сырников. Домашние я ела, кажется, лет сто назад, поэтому, не дожидаясь варенья, накинулась на это чудо с желанием проглотить всё и сразу.
— Вкусно? — спросила мать с улыбкой, погладив меня по голове.
— Да, — не разборчиво пробормотала я с полным ртом.
Лениво ответив на самые банальные вопросы матери об учёбе, я позавтракала и поспешила прочь из дома. Нам с ребятами надо было успеть сделать закуп к новому году: готовить мы особо не собирались, но от пары салатов с закусками отказаться не могли.
Супермаркеты давили толпой и атмосферой. Новогодняя песня Верки Сердючки играла в зале, казалось, на полную громкость. Иногда этот дикий плейлист перебивали объявления о скидках на горошек и красную икру. Мы шли по рядам, разыскивая майонез. На полках остался только оливковый, но и мы не были особыми ценителями провансаля.
— Ещё докторская колбаса нужна, — зачитывала Машка из списка, — и икру мы брать будем?
— Естественно, — ответил Холодец, закидывая в тележку мандарины.
Весь год мы с ребятами планировали этот вечер и конечно же отложили неплохую сумму на наш праздничный стол, договорившись особо не тратиться на подарки. Я, безусловно, знала, что никто не будет придерживаться этого обещания, поэтому не скупилась. Машке я взяла несколько матовых помад и флакон её любимых Lanvin Eclat D`Arpege, для Валерки расстаралась особенно и откопала первое издание винила скорпов Love at First Sting.
— Надо было тридцать первого прийти, — стонала Маша в конце десятиметровой очереди.
— Знаешь сколько таких умников? — Валера, не удержавшись, вскрыл пачку сухариков. — Тридцать первого здесь будет людей больше, чем на ёлке.
— Лучше подумайте, как мы с этим всем в автобусе поедем, — занудствовала я, оглядев тележку. — Надо было в «пятёрочке» закупаться.
— Там выбор говно.
Я не видела лица Машки, но уверена на все сто — она закатила глаза. В предновогоднюю ночь мы остались у неё: пили дешёвое вино из коробки и пересматривали «Сумерки» до пяти утра. На следующий день, заняв себя салатами и бутербродами, мы включили сначала «Служебный роман», а потом и «Девчат», чтобы уж совсем хорошо было.
Валера нарезал сыр, цитируя Тосю нарочито приторным голосом:
«Хочу — халву ем, хочу — пряники».
А уже ближе к вечеру мы вместе напевали:
«Со мною вот что происходит:
Ко мне мой старый друг не ходит,
А ходят в праздной суете
Разнообразные не те.
И он не с теми ходит где-то,
И тоже понимает это,
И наш раздор необъясним,
Мы оба мучаемся с ним.»
— Знаете, о чём я думаю? — спросил Валера, развалившись на диване и прищурившись на меня. — Почему ты билеты у биолога не взяла?
— Давайте хотя бы этот вечер не будем о нём говорить.
— Интересно, где он сейчас, — задумчивым тоном произнесла Маша, подкладывая себе крабовый. — С кем отмечает?
— Дома с семьёй, с кем ещё? — зевнул Валера.
— И со своей училкой из лицея, — добавила я.
— Нет, — пробормотала Машка с набитым ртом, — мне Корчагин сказал, что они расстались.