— Ладно.
Пока я занималась салатами, мне от скуки обрывала телефон Машка, но под строгим надзором бабушки я не могла ответить. Ещё на Новый год мы договорились и Рождество отпраздновать вместе, но, кажется, с тех пор прошла не неделя, а целая вечность — столько всего произошло, что моя голова взрывалась от количества событий. Ребята до сих пор ни о чём не знали, я им соврала, что уехала сюда на каникулы, мол, заскучали дед с бабушкой, надо уважить стариков. Не думаю, что Маша с Валерой купились, но вопросов задавать не стали.
К обеду приехала бабушка Оля с Инной, которым было велено помогать. Пока старшее поколение перемывало кости соседкам и жаловалось на цены, мы с Инной чистили картошку, обсуждая студенческую жизнь.
— Первая сессия начинается, — говорила Инна с волнением в голосе. — Экзамены в школе были цветочками. Тут столько предметов учить, хотя по языкознанию у меня автомат.
Инна училась в местном университете на международных отношениях. Агитировала и меня поступать, я лишь кивала. Никто из родственников не знал, что я собиралась в медицинский. Дед с бабкой пророчили мне «М-4 Дон», а Катя наивно полагала, что я пойду в Институт Искусств. Никого из них я не переубеждала — какой смысл? Жизнь моя, и доказывать остальным что-то с пеной у рта я не хотела.
К шести дома была психушка: приехала Катя с детьми. Младшие носились из комнаты в комнату, кидая друг в друга игрушками, а старшая десятилетняя Даша сидела с нами на мансарде. Мы устроились на полу, играли в карты на шоколадные конфеты из подарка Даши — нам с Инной, как самым старшим, подарки не полагались.
В моем пристанище я развесила старую гирлянду, обмотала монстеру мишурой, отчего атмосфера в помещении стала по-настоящему новогодней.
— Как у вас здесь красиво, — протянула Катя, садясь рядом со мной. — На меня тоже раздайте.
— А ты что ставить будешь, мам?
Катя, покопавшись по карманам брюк, достала пятидесятирублёвую купюру.
— Пойдёт?
— Вполне, — кивнула я, раздавая на четверых.
Вечер, к моему удивлению, вышел приятным. До меня никто не докапывался, и даже Александр, держа на руках младшую дочь, смеялся и рассказывал весёлые истории про их службу с отцом в девяносто пятом. Как бы я ни ненавидела Александра, сегодня мне было приятно слушать его, рисуя в голове молодого отца, сбегающего из казармы на дискотеку.
— Они с Люсей там ведь и познакомились, — говорил Александр, — как она, кстати?
— Сидит, — неохотно ответила я, весь вечер избегая этой темы.
— А кто дело ведёт? Может, я поговорю, хоть срок чутка скостят.
— Там самооборона, обещали дать меньше положенного.
— И всё же, кто следователь?
Я задумалась.
— Ковалёв, — произнесла я, бросив в рот кусочек сыра. — Кажется, Михаил Евгеньевич.
— Мам, — вдруг застонала Лиза — средняя из дочерей Кати, переведя всё внимание на себя, — давай телевизор включим.
— Вер, а может, ты сыграешь нам что-нибудь, а? На Серёжкиной гитаре.
В этот момент я была готова петь оды любви для Кати — в очередной раз она спасла меня. Пожалуй, в этой семье она одна понимала меня без слов, только лишь по взгляду.
Усевшись с гитарой напротив стола, я на секунду задумалась, а потом пальцы сами ушли в знакомое вступление советского боя в си миноре:
«Если у вас нету дома,
Пожары ему не страшны,
И жена не уйдёт к другому,
Если у вас, если у вас,
Если у вас нет жены,
Нету жены».
Дети пустились в смешной пляс, дед с Катей и бабушкой Олей хлопали в такт в ладоши, а я, имитируя манеру игры Жени Лукашина, продолжала:
«Если у вас нет собаки,
Её не отравит сосед,
И с другом не будет драки,
Если у вас, если у вас,
Если у вас друга нет,
Друга нет.
Оркестр гремит басами,
Трубач выдувает медь.
Думайте сами, решайте сами,
Иметь или не иметь.
Если у вас нету тёти,
То вам её не потерять,
И если вы не живёте,
То вам и не, то вам и не,
То вам и не умирать,
Не умирать.
Оркестр гремит басами,
Трубач выдувает медь.
Думайте сами, решайте сами,
Иметь или не иметь.
Иметь или не иметь».
Под оживлённые аплодисменты моей скудной публики я закончила своё выступление, почувствовав лёгкую грусть и такое редкое для меня счастье.
Глава 22
Вера.
Добираться в школу на автобусе было чем-то инородным для меня. Если раньше я могла встать за двадцать минут до уроков и успеть вовремя, то теперь мне нужно было проснуться минимум за полтора часа.