Я взяла три слойки, четыре пончика и кофе в круглосуточном ларьке и поплелась к школе, — моему пристанищу на сегодняшнюю ночь — не пожелав никого беспокоить. Да и хотелось побыть одной. Переварить всё. Обдумать свои дальнейшие действия и планы.
Купив вход в школу у охранника за две слойки и три пончика, я взяла у него ключ от класса и, набравшись наглости одолжить одеяло и одну декоративную подушку, ушла стелиться.
Глава 4
Вера.
Впервые за последнее время я выспалась, пусть и кроватью сегодня мне служило расстеленное на полу одеяло. Рёбра немного ломило от жесткого настила, но в целом голова была ясная и бодрая, что не могло не радовать в моей ситуации.
Через приоткрытые жалюзи в класс пробивались первые лучи осеннего солнца, бросая тусклые полоски света на потёртый линолеум. Где-то из глубин коридора до моих ушей доносился слабый грохот вёдер — очевидно, уборщица уже пришла готовить школу к очередному учебному дню. Я знала, что в класс никто не зайдёт раньше восьми, поэтому не спешила вставать с «постели», решив насладиться последними минутами тишины перед уроками.
Школа у нас была маленькая и очень старая — самая старая на Левом берегу, построенная ещё в довоенное время. Репутация школы оставляла желать лучшего, хотя сейчас в её стенах стало значительно проще выживать, чем ещё лет девять назад, когда местным контингентом были дети, воспитанные на закате 90-х. Нынешние ученики уже не были поголовно из неблагополучных семей с тюремным прошлым — таких, напротив, становилось с каждым годом всё меньше и меньше.
Самым интересным контрастом ученикам были учителя. На многих из них я буквально молилась. А с некоторыми и вовсе приятельствовала — с физруком и англичанкой особенно.
Перевернувшись с бока на спину, я, сама того не ожидая, взвыла не своим голосом от боли. Правая рука нещадно горела от плеча до кончиков пальцев. Привстав, я ужаснулась от увиденного: кисть отекла и стала одним сине-багровым пятном. Попытка сжать руку в кулак и пошевелить пальцами увенчалась пусть и мучительным, но всё же успехом — значит, перелома нет. Очевидно, я передавила сосуды, пока лежала на руке, оттого и усугубила ситуацию, а ведь могла бы просто отделаться синяком.
Поняв это, я выдохнула, но ненадолго. Почти сразу же пришло осознание того, что крупных размеров отёк с синяком бросится в глаза первому же учителю. И если так, то расспросов о происхождении травмы мне не избежать. Надо что-то делать.
На часах было десять минут восьмого, но аптеки открывались в девять. Ближайшая круглосуточная была в двух остановках от школы, что, в принципе, недалеко. Я могла бы успеть до урока привести руку в порядок, скрыв за бинтом «самый сок».
Завтракая вчерашним пончиком, я написала в вк Машке, надеясь, что она составит мне компанию до аптеки, и когда та ответила: «Жди меня через пятнадцать минут у гаражей», я собрала с пола все улики своего вынужденного пребывания в классе и поспешила удалиться.
Андрей.
Припарковав машину примерно в пяти минутах ходьбы от школы, я вышел из перекрёстка, пытаясь сориентироваться в пространстве. Эта часть города мне была плохо знакома. Всю свою жизнь я прожил на Правом берегу, стараясь не соваться без необходимости на Левый, что исторически был промышленным районом — отсюда и самым злачным.
Справа от меня виднелся треугольник единственных в этой местности двенадцатиэтажных домов. Выделяясь на фоне изобилия «хрущёвок», они стали мне ориентиром, ведь за одной из них и находилась школа — моё новое место работы.
Устраиваясь сюда, я, безусловно, знал, на что иду. Межрайонный рейтинг у данного учебного заведения, мягко сказать, был не очень. Да и в Управлении образования меня запугивали, как юнца, едва успевшего закончить ВУЗ. Но в конце сентября устроиться преподавателем было так же легко, как найти иголку в стоге сена. Выбора у меня не оставалось, поэтому я согласился.
Мои знакомые и друзья, наоборот, в один голос отговаривали меня не от работы в этой конкретной школе, а от работы учителем в принципе. Но мне нужна была отдушина. Надо было как-то отвлечься после случившегося и сменить обстановку. Учителем я хотел стать ещё до того, как захотел быть врачом, следовательно, долго думать, чем себя занять, мне не пришлось.
Также, как и не пришлось привыкать подниматься по будильнику ещё до рассвета и засиживаться допоздна на работе. Ночные дежурства ещё были свежи в памяти. Из-за них же меня мучила бессонница. Раз в неделю, в пятницу — в тот самый день, когда я обычно был дежурным хирургом в больнице — я страдал особенно. За годы мозг и тело перестроились окончательно и бесповоротно, поэтому мне лишь пришлось смириться. К пятнице теперь я готовился заранее. Выбирал на ночь фильм — или несколько — заказывал побольше еды. Иногда просто зачитывался каким-нибудь детективом. Погрузившись в себя, я приветственно кивал и рассеянно улыбался коллегам и ученикам, но уже на подходе к главному входу мои раздумья окончательно прервал лёгкий толчок в плечо.