— Иди домой, отдохни, поспи, а завтра я сам займусь Дмитриевым. Хорошо?
— Хорошо.
Глава 24
Андрей. 2013 год.
Придя домой, я, разувшись и скинув куртку, упал на диван, проспав девять часов. За окном стояла глубокая ночь, когда я проснулся. Поворочавшись с бока на бок минут пять, решил принять душ и переместиться в кровать, но едва я успел раздеться, зазвонил телефон. Ночные звонки не обещают ничего хорошего. Ночью обычно звонят, если случается что-то плохое или если какая-то из бывших перебрала с подругами в баре. Второе мне не грозило: я не мог похвастаться большим количеством бывших, которые хотели бы вернуть меня или желали в пьяном угаре наговорить мне чего-то, что не успели во время наших коротких отношений.
Увидев на экране мобильного незнакомый номер, я не стал отвечать, но пообещал себе взять трубку, если снова позвонят — мало ли что.
Включив радио, я попал на какую-то незнакомую волну, где ведущий бодрым голосом рассказывал про последствия бессонницы. Усмехнувшись сам себе, я залез в ванную, прихватив полупустую бутылку коньяка. Пьянеть в горячей воде я стал быстро, поэтому, решив не нагружать сердце, вылез и отправился на кухню.
Готовил я редко, моим ежедневным рационом были бутерброды на завтрак, более-менее адекватная пища с первым и вторым на обед в больнице, и редкие ужины, на которые я обычно ел полуфабрикаты. Сегодня у меня возникло резкое желание приготовить карбонару, но из нужных ингредиентов дома была только вода для спагетти. Благо в двух шагах от моего дома находился круглосуточный магазин, который часто выручал в подобных ситуациях.
Едва не поскользнувшись на заледенелых ступеньках у магазина, я любезно открыл дверь и пропустил вперёд себя двух женщин, которые, поблагодарив меня, лукаво друг другу улыбнулись.
В зале было удивительно людно для двух часов ночи: у холодильников с замороженной продукцией стоял парень лет двадцати, выбирая пельмени. У полок с энергетиками небольшая группа подростков лет пятнадцати. В хлебном отделе ходил пожилой мужчина с бульдогом на поводке, который при виде меня стал активно вилять хвостом и крутиться. Две вышеупомянутые женщины нагружали в корзину фрукты и, когда я прошёл мимо, одна из них снова улыбнулась и вежливости ради я улыбнулся в ответ.
Взяв всё необходимое, я отправился на кассу, встав в очередь за ребятами с энергетиками и чипсами.
— Паспорт, — уставшим голосом произнесла кассир, сверля взглядом и без того напуганных детей.
— Нам есть восемнадцать.
— Паспорт, — повторила женщина, не обратив внимания на уговоры.
— Фотку можно показать? Я паспорт дома забыл, только фотка есть, — протараторил один из подростков, что был понаглее и повыше.
— Без паспорта не продам.
— Давайте я оплачу, — произнёс голос за спиной, и абсолютно все в очереди обернулись.
Парень с пельменями подошёл к кассе и, достав паспорт, протянул его кассиру.
Дойдя до дома, я поставил спагетти вариться и снова взялся за недопитый коньяк и нарезку бекона, за неимением свиных щёк. Фоном тихо играл «Голубой Дунай» Штрауса, который придавал уверенности моей стряпне. Опустошив бутылку коньяка, я закончил натирать пармезан. Соус я делал под красное сухое Венето и под сарабанду Генделя, отчего атмосфера на кухне накалилась до предела. С готовкой я закончил в пятом часу утра и, долго смакуя свой шедевр под «Вокализ» Рахманинова, упивался вином и музыкой.
В следующий раз я проснулся в половине четвертого. Теперь уже со слабой головной болью и без малейшего желания вставать. На завтра у меня было назначено две операции: на мочевой пузырь и на удаление пупочной грыжи. Идти с трясущимися руками и туманной головой я не мог, поэтому, быстро одевшись, отправился на пробежку.
Зиму я любил, пожалуй, больше других времён года. Летом я обычно был вял. Не желал лишний раз выходить на улицу, а о пробежках даже не думал. Зимой ситуация была иной. Морозный воздух в лёгких и хрустящий снег под ногами были главной мотивацией бегать поутру.
Добежав до Центрального парка, я сдулся и пошёл пешком, пытаясь отдышаться. Мысленно я винил себя за все выкуренные сигареты за тридцать восемь лет жизни и за выпитый вчера алкоголь.
Плетясь по центральной аллее, я заметил знакомую фигуру у лавки с горячими напитками. Приглядевшись, узнал Женю. Подходить и здороваться я не хотел. Подобных встреч с коллегами старался избегать, но только я развернулся, направившись в противоположенную сторону, меня окрикнул знакомый, слегка хрипловатый голос.
— Андрей Игоревич!
Обернувшись, я увидел Женю, с энтузиазмом размахивающую рукой. Вздохнув, двинулся вперёд — терять уже нечего.