— Я амбидекстр, — соврала я, продолжая делать вид, что всё в порядке.
— Я так не думаю. Возьмите мел в правую руку и рисуйте как надо.
Повернув голову, я встретилась с его пристальным взглядом. Он понял, что я обманываю его и теперь у меня было два варианта: послать его и получить чёртову двойку, либо выполнить просьбу сквозь адскую боль. Я не могла позволить себе первого. После всего произошедшего, я страдала не только от физической боли, но и от моральной, а если сюда добавятся ещё и угрызения совести за плохую оценку, то мой мозг точно не выдержит такой нагрузки и закипит.
Положив мел в правую руку, я стиснула зубы и принялась рисовать дальше. С каждой секундой, с каждым лёгким шевелением руки боль усиливалась неимоверно. Пальцы немели. Кисть горела. Терпеть становилось всё труднее. Я посильнее закусила щёку изнутри, стараясь перенаправить боль в другое место. На языке почувствовался вкус крови. Больше держаться я не смогла.
— Я не готова, — пробормотала я, кинувшись прочь от доски к своему месту.
На Андрея Игоревича я не смотрела до конца урока, но его укоризненный взгляд, время от времени, ощущала на себе, сгорая в эти моменты от стыда и самобичевания.
Глава 5
Вера.
Глубокий вдох, и всё вокруг становится лишь фоновым звуком. Мне хорошо, тепло, и боли почти нет. Я на границе двух миров. Ещё минута — совсем чуть-чуть и меня не станет. Всё уйдёт окончательно в вечную пустоту, как и я...
— Мышьяка суке в водку, и вечная импотенция наступит, — голос Машки – еле слышный за водной массой – заставляет меня вынырнуть на поверхность.
Я снова оказалась в её квартире — точнее, в её ванной комнате — лежащей в горячей воде с карамельной пеной — запах детства и беззаботных деньков. Возможность нормально пользоваться ванной, а не наспех мыться лейкой, опасаясь прихода незваных гостей, приносила непередаваемое наслаждение.
Машка всё это время сидела рядом на стиральной машинке — поджав одну ногу под себя, она красила ногти другой своим любимым бордовым лаком. «Summertime Sadness» сменилась на «Blue Jeans», и моя подруга начала соблазняющим тоном напевать:
«Blue jeans, white shirt
Walked into the room, you know you made my eyes burn
It was like James Dean for sure…»
— Подай кружку, пожалуйста.
— Секундочку, — протянула Машка.
Немного высунув язык, она сидела с сосредоточенной гримасой и делала осторожные мазки кисточкой. Закончив с мизинцем, она протянула мне кружку с зелёным чаем и перешла на другую ногу.
— Что подумает твоя мама, если увидит нас вдвоем в ванной? — пошутила я, отпивая несладкую, уже остывшую жидкость из чашки, горечь которой защекотала горло.
— Мы же не в самой ванной сидим вместе, да и матушка сегодня ночует у своего сантехника. Плюс я гетеро на всю тысячу процентов, но если тебя возбуждает моё присутствие…
— Иди на хуй, — перебила я и брызнула в неё водой.
— Как-нибудь обязательно, но не сегодня. Кстати, о хуях, — оживилась тут же Машка и, отставив в сторону лак, взяла в руки телефон, — смотри, кто мне в «ВК» написал.
На экране её смартфона я увидела самого обычного мужчину лет сорока, оголённого по пояс. Он позировал своим подкачанным телом у боксёрской груши в какой-то убитой качалке. Я сдержала усмешку, дабы не обидеть Машку. Эту фотографию он наверняка отправлял всем своим потенциальным «жертвам» или дамам сердца — что, впрочем, одно и то же — явно желая предстать во всей красе сразу и без прелюдий.
— Кто это? — нахмурилась я.
— Да в смысле?! — возмутилась Маша, причём так сильно, словно на фотографии был не какой-то левый мужик, а Джонни Депп или Леонардо Ди Каприо, и никак не меньше. — Это же один из тех байкеров, что подваливали к нам на прошлой неделе у цирка.
— А, эти, — вздохнула я, возвращая телефон.
Тех ребят я помнила плохо. На прошлых выходных мы пели в переходе у цирка — лакомое место, но вечно забронированное «своими», там было слишком трудно удержаться и крайне легко нарваться на пиздюля. К слову, мы в ту ночь были близки к тому, чтобы получить их. И чего уж греха таить, нам бы обязательно влетело, если бы не эти байкеры. Сначала всё шло хорошо. Мы пели только по заявкам публики, ловили восхищённые комментарии и аплодисменты. Денег заработали тоже достаточно. Но уже под конец «концерта» к нам подошла другая группа местных колхозных панк-рокеров с претензией, мол, увели мы в ту ночь у них всю кассу и не мешало бы отдать половину, иначе, цитирую: «Вы не ровные пацанчики, а крысы, хвосты которых мы сушим к пиву дома на балконе». Делиться честно заработанным никто не хотел, как и вступать в конфликт с людьми, которые жрут крыс и выглядят немногим лучше. Признаю, мы были готовы отдать им половину, но среди наших зрителей оказалась та самая небольшая группка байкеров, что в итоге спасла нам шкуры, и мы отделались пятью бутылками пива.