Переодевшись, я снова оказываюсь в путах своих узких джинс, которые, из-за отёка ног, стали её плотнее сидеть.
— Ты на машине? — спрашивает Андрей, зайдя в ординаторскую.
— Нет, — вру я, повязывая шарф.
— Тогда подожди меня, — отвечает он, — я переоденусь и подвезу тебя.
— Хорошо, — отвечаю я, выражая абсолютное безразличие, хотя внутри меня всё пляшет от радости.
Пока жду Андрея, хвалю себя за то, что припарковалась утром у соседнего здания, в то время как его машина стояла прямо напротив входа. До моего дома ехать не так уж и далеко, минут пятнадцать, если без пробок. Надо было снять квартиру на окраине.
— Тебе полегчало? — спрашивает Андрей, пока мы плетёмся за автобусом.
— Да, — отвечаю я и тут меня осеняет, что его предложение подвезти могло быть банальной жалостью, хотя…
— Хочешь, заедем куда-нибудь перекусить?
— Давайте.
— Прекращай уже выкать мне.
— Хорошо, — улыбаюсь я.
Может, это и не было жалостью.
За ужином, перебрав с вином, я начинаю откровенничать. Рассказываю про свою сестру и про тяготы жизни с ней, хотя тут же говорю, что люблю её безумно. Выясняется, что у Андрея тоже есть брат, только старший. Весь вечер мы делимся историями из детства. И шутим, делясь сплетнями из больницы. У Андрея на этот счёт не так уж и много историй, у меня — куча. Я была дружна абсолютно со всеми, а Андрея считали нелюдимым.
В какой-то момент я перестаю закусывать, упиваясь красным полусухим. Это не идёт мне на пользу, в голове начинают расплываться картинки. Андрей, очевидно наученный из опыта, сидит абсолютно трезвым, хотя выпил столько же, сколько и я. Дальше я уже не помню, как оказалась дома, но я прекрасно помню прикосновения Андрея, пока он вёл меня до квартиры. Помню, как еле открыла дверь, и едва не упала. Помню, как он укладывал меня на диван, а я умоляла его остаться.
— Я не могу, а тебе нужно поспать, — еле слышно сказал Андрей, и я провалилась в сон.
***
На следующий день я просыпаюсь с тяжёлой головой. Я в одежде на диване, прикрытая пледом: дело рук Андрея. Он накрыл меня, когда уходил, ведь Леры, судя по тишине, дома нет. Чтобы подняться мне понадобилось минут пять. Я собиралась с силами. Встав, я замерла, ожидая, когда картинка в глазах стабилизируется. Не помню, чтобы когда-нибудь так напивалась. Хотя, с годами похмелье переносится всё труднее. В студенчестве мы могли пить самогон полночи и на утро прийти бодрыми к первой паре.
Добравшись до кухни, бесцеремонно опустошаю графин с водой, даже не удосужившись налить воды в стакан. Пью до тошноты. На секунду мне становится хорошо, но окончательно спасает только аспирин. Закидываю две таблетки в рот и запиваю апельсиновым соком. Снова ложусь на диван и засыпаю.
Когда я просыпаюсь во второй раз мне становится легче, и я иду в душ. В телефоне обнаруживаю смс от Андрея, который интересуется моим самочувствием. Я извиняюсь за вчерашнее, хотя не помню, чтобы сделала что-то, за что следовало бы извиняться. Но мне было так стыдно за итог вечера, в котором Андрею пришлось меня пьяную везти домой, что я готова была извиняться бесконечно.
До прихода Леры я валяюсь на диване с чашкой зелёного чая, смотря одну из тех программ, где главные герои – пьющие родители, а ведущие и вся студия пытаются помочь их детям.
— Ну что, эротические подробности будут? — Лера падает в кресло напротив, выжидающе смотря на меня.
— Отстань, — отвечаю я, бросив в неё подушкой. — Я напилась, как дура, и он ушёл.
— Бросил тебя?
— Уложил спать и уехал к себе.
— Вот это джентльмен! Не воспользовался пьяной девушкой. Да ещё и спать уложил.
— Одеялом накрыл, — продолжаю я.
— Нет, такого точно нельзя упускать.
— И что я сделаю?
— Позови его на каток.
— Лер, нам не по шестнадцать.
— Можно подумать, в вашем возрасте люди на коньках не катаются, — отмахнулась Лера, забрав мой чай. — Сколько ему лет вообще?
— Тридцать шесть.
— Ну а тебе двадцать семь, тоже мне, два старых пердуна.
— Не буду я его на каток звать.
— Ну и страдай тут в одиночестве.
Я и страдаю. Весь оставшийся день провожу у себя в комнате, под одеялом, листая «ВКонтакте».
Может, я себе это только придумала, и Андрей не испытывает ко мне тех же чувств. Я мучаюсь этой мыслей час, а потом, не выдерживая, набираю ему сообщение:
«— Не хочешь продолжить вчерашнее?», — печатаю я, но отправлять не спешу. Перечитываю и слова кажутся абсурдными. «Продолжить что?» — может спросить он и будет прав.