— И всё-таки, кто счастливый отец?
— Неважно.
— Отлично, — протянула я, кашлянув от резкой затяжки. — Я вообще-то твоя лучшая подруга. Я тебе обо всём рассказываю.
— Обо всём? — двусмысленно спросила Маша, улыбнувшись. — Ну-ну.
— Ты о чём? — остановившись, я взяла Машку за плечо.
— Ну взять хотя бы ваши с Игоревичем мутки.
— Какие мутки? — вскрикнула я. — Ты серьёзно думаешь, что мы мутим?
— Не в этом смысле. Ты мне не рассказала, что вы с ним настолько близки, что он аж опеку соизволил на себя оформить.
— Он просто мне помог. Он хороший человек.
— Но ты мне ничего не рассказала.
— Извини, я просто не знала, как рассказать.
— Ну теперь и ты извини меня, но я тоже не знаю, как тебе рассказать.
Я закатила глаза.
— Он из нашей школы?
— Возможно, — ответила рыжуля, бросив в сторону окурок.
— Из нашего класса? — не сдавалась я.
— Вер, я расскажу, но позже. Правда.
Пока мы ждали прихода химички, Кошкин с последней парты хвастался тем, что с первого раза сдал на права. В январе ему исполнилось восемнадцать. Он не был второгодником: пошёл в школу на год позже из-за болезни. В классе начался балаган: Кошкина облепило десять человек — все парни — такое внимание к своей персоне его радовало, как никогда. Он, вальяжно развалившись на стуле, отвечал на вопросы по поводу экзамена.
— Автодром вообще без косяков сдал самый первый, — говорил он, — в городе только чуть не тупанул когда лужу объезжал, но вовремя поворотник включил.
— И что, на велосипеде с правами ездить будешь? — усмехнулась Машка, обернувшись.
— Мне батя машину свою отдаёт, а себе новую покупает.
— Круто, — протянули ребята.
— Это пятёру он тебе свою отдаст? — спросила рыжуля.
— Ну да. Прокачу, как отдаст.
— Ага, мечтаю, — ответила Машка, и в этот момент в класс вошла химичка.
Все сразу же расселись по своим местам. Маринка, бросив сумку на край стола, сразу принялась отмечать отсутствующих: не было сегодня только Валеры.
— Куда друг ваш пропал? — спросила Марина Евгеньевна, посмотрев на нашу с Машкой парту.
— Болеет, — ответили мы хором.
— Розанова, ты мне в прошлый раз дневник почему не подала?
— Я забыла.
— За забывчивость ставлю ещё одну двойку.
Я закусила щеку.
— За что ещё поставите? — выпалила я, не успев остановиться.
— А как иначе вас научить дисциплине? — химичка, подперев свой стол, смотрела на меня, скрестив руки на груди.
— Не ставить двойки за всё подряд, например.
— Вещи собрала и к завучу, — вдруг выдала Марина Евгеньевна и, обойдя стол, села, как ни в чём не бывало. — Побыстрее.
— Марина Евгеньевна, — вмешалась Машка, — ну это правда уже бред какой-то. Вы без повода придираетесь.
— Вместе вышли и к завучу.
Закатив глаза, Машка схватила сумку и пошла следом за мной.
— Истеричка, — бросила она, захлопнув дверь.
Дойдя до кабинета завуча, мы с рыжулей были полны решимости. Нам нечего бояться. Да, грубить преподавателям чревато вызовом родителей в школу, а там и до комиссии недалеко. Но в данной ситуации мы были не единственными виноватыми. За подобное придирчивое отношение и учителям влетало знатно.
На наш громкий стук в дверь Тамарка ответила:
— Входите!
— Доброе утро, Тамара Борисовна, — Машка высунула голову из-за двери, — можно?
— Конечно. Вы почему не на уроке? — спросила завуч, увидев в дверях сразу двух учениц.
— Нас Марина Евгеньевна выгнала и отправила к вам.
— Боже, — вздохнула завуч и, встав из-за стола, подошла к тумбе, где стояло алое, электрический чайник и какие-то сладости в глубоком блюде. — Садитесь. Чай будете?
— Давайте.
— Ну рассказывайте, что случилось.
Я начала первая. За последний месяц у меня скопилась куча недовольства и претензий. В какой-то момент я поняла, что рада такому стечению обстоятельств: мне нужно было кому-то выговориться. И не просто пожаловаться, а знать, что к моему нытью прислушаются и примут меры.
Завуч, поставив перед нами чашки с чаем, сахар и конфеты, села напротив. Она, не перебивая, слушала наши с Машкой жалобы несколько минут. Потом, сделав глоток чая, спокойно ответила:
— Почему вы раньше не пришли ко мне и не рассказали?
— Да мы как-то не думали сначала жаловаться, — ответила я, разворачивая любимую «Ромашку».
— Я обязательно приму меры, девочки. Но вы всё равно должны будете извиниться перед Мариной Евгеньевной. Нельзя было хамить ей. И вообще, в таких ситуациях нужно идти сразу ко мне.