Бен, родной, хороший Бен, обнял её за плечи, как только заметил это.
— Тебе больше нечего бояться. Ты со мной, — сказал он мягко. От такого тона ни у одной девушки не должно остаться сомнений, что так и есть. Только Мэл, если и боится чего-то, то не внешнего. В мире есть вещи, от которых ни Бен, ни королевская гвардия не сможет ее уберечь. Лишь она сама.
Мэл улыбнулась ему благодарно и ушла тогда. Сейчас она жалеет, что не обняла его в ответ и не вселила уверенность. Бен нуждался в ней из-за чувства вины, которым изводил себя зазря. Однако честность не только в словах, но и в действиях она неосознанно переняла от Крюка. Это будет для нее сувениром из поездки на Остров, за который она его не благодарила, но, если бы поблагодарила, то наверняка получила бы шутливый поклон в ответ.
Что с ним и где он? Табуированный собою же вопрос возникает в мыслях все чаще и чаще. Страх никогда уже этого не узнать сливается со страхом не иметь возможности ничего переиграть. И если она однажды случайно, совершенно невозможно узнает, что его выходка стоила Гарри всего, не переживёт.
Мэл смотрит вниз с обрыва на тёмную воду. Ей не хочется прыгать. Конечно нет! Просто хочется в ней, солёной и едучей, умыться, и смыть с себя все тревоги.
— Кто ты такой? — вдруг слышится голос водителя позади.
— Друг. Я надеюсь, — отвечает Крюк с выражением детской наивности на лице, и у Мэл перехватывает дух.
— Гарри! — она восклицает так звонко, что всегда невозмутимый водитель даже удивленно вскидывает брови, а затем удаляется. Мэл подбегает к Крюку, но вовремя осаждает себя.
— Я думала, она что-то сделала с тобой, — оправдывает она свое поведение.
— Жив, как видишь, — улыбается Крюк в ответ и разводит руками.
— Прости, что не доверяла тебе.
— Ну, теперь доверяешь? — он слегка наклоняется и понижает голос, будто такие вещи нужно слышать в обстановке как можно интимнее.
— Полностью.
— Жаль, что уже поздно, — словно это не он, Гарри отстраняется сам, без угроз и просьб. Впервые, когда Мэл это не смущало.
— Я думаю, можно устроить, чтобы ты как-нибудь посетил Аурадон, — предлагает она небрежно.
— Интересно. Ну знаешь, отдохнуть от труда. Стать капитаном нелегко, — улыбнулся Крюк, предвкушая, какое впечатление произвел новостью.
— Ты же решил отказаться от этого?
— Вот уж нет! Просто сделаю все сам. Без помощи магии, в честной борьбе.
— Остаться помочь? Я же должна тебе, — усмехнулась Мэл.
Гарри замолчал на секунду, но тут же натянул беззаботную улыбку.
— Сводишь меня в кино, когда приеду. Будем квиты. А сейчас… я думаю, тебе лучше вернуться в Аурадон.
— Мэл? — окликнул её Бен. Он вышел из машины и с напряжением смотрел на пирата. За то, что он помог Мэл спастись, Бен не стал нападать на Крюка, но и видеть рядом точно не хотел. Особенно рядом с ней.
Мэл обернулась и посмотрела на него виновато. Бен не заслуживает ещё больше переживаний, чем вынес из-за её побега на Остров. С возвращения в Аурадон она постарается быть лучшей для него с удвоенной силой. Просто Гарри действительно друг. Вот так внезапно и парадоксально. Даже если им порой могло казаться, что больше. Такое случается, когда уединение смешивается с откровением. Но все случайности не длятся долго. Они растворяются в красках реальности, оставляя лишь чувство благодарности за пережитое.
— Спасибо. За все, — Мэл избегает смотреть ему в глаза.
— Береги себя, принцесса, — провоцирует Крюк, но удостаивается только мимолетного прощального взгляда. Даже никаких пылких возражений. Да и сам он не отвешивает игривый поклон в ответ. Они поразительно сами не свои, когда окружение запирает их стихии.
Мэл садится в машину, не оборачиваясь. Бен заходит в салон следом, и водитель закрывает за ними дверь. Чтобы увидеть Гарри, Мэл нужно обернуться, и она точно знает, что это плохая идея. Ей больше не о чем беспокоиться. Крюк не пропадёт. В конце концов, он остаётся в своём привычном мире. Это ей нужно переживать перед глубоким и окончательным погружением в чужой.
Когда лимузин въезжает на мост, его слегка встряхивает, но дальше дорога проходит до тошноты гладко. Мэл кажется, когда барьер останется позади, все, что отгорожено им, перестанет существовать. Острова, замок, пираты. Будто закончилась книга приключений, в чтение которой она погрузилась с головой. Но Мэл все ещё реальна. Частичка Острова. В этом помогает убедиться тёплая рука Бена на её руке и запах шоколада от сладкого бара. Мэл пристально смотрит на Бена, а потом улыбается.
— Спасибо, — ведь она так и не успела его поблагодарить.
========== Эпилог. ==========
По телевизору Мэл выключить можно, но в голове никак. Поэтому Крюк уходит из забегаловки, хлопая салунными дверями. А остальные остаются. Там показывают королевский котильон, и каждый считает своим долгом полить грязью всех: королевскую семью, гостей, фею Крестную и особенно мерзавку Мэл. Фигурально и буквально. По выпуклому экрану стекает мерзотная подлива. При этом максимально надо изображать безразличие, будто выплескиваешь поток ненависти от нечего делать, а не потому, что в груди свербит денно и ночно. Правда Гарри такова, что притворяться он не может. От вида Мэл в красивом бальном платье и с маленькой диадемой в волосах у него кулаки сжимаются сами собой. И ещё этот напуганный взгляд пойманного зверя…
Крюк вдыхает морской воздух полной грудью и запрокидывает голову. Вроде должно полегчать, но ощущение её зажатости стягивает лёгкие в тиски. Или сердце. Крюк не очень разбирается, где у него болит. Кажется, что везде и всегда. Наверное, он подхватил пне-вмо-ни-ю на море. Стойкость стала ни к черту. Раньше было лучше.
Над их головами светит луна. Он знает, он видел её на экране, а если пройдёт вдоль берега к мосту, то увидит и яхту, на которой сейчас в разгаре котильон. На котором маленькая ведьма сталкивается с большим самоподавлением ради всех людей, что её не заслужили.
Гарри закладывает руки в карманы плаща и идёт к кораблю. Там сейчас тихо, только раздаётся плеск ночного прибоя о борта.
Он устраивается в каюте, где пока что не хозяин, хотя это уже всего лишь вопрос времени. В буфете с битым стеклом на одной створке находится отличное пойло. Бутылка так хороша, что Крюк предпочёл бы ей отметить капитанскую победу, но не вытерпел и открыл в разгар поражения. Под мерную качку и йо-хо-хо бутылку рома проходит ночь, пока в грязное витражное окно не стучится рассвет.
Соленая вода разъедает глаза, губы и нос — ему хочется раствориться. Он резко поднимает голову из бочки и откидывает назад, окропляя все вокруг брызгами с волос. Ему до тошноты плохо. И это, пожалуй, единственное, что удерживает Крюка, чтобы не разразиться гневом на тех, кто налил в эту чёртову бочку морской воды! Это, и ещё то, что на корабле до сих пор никого. Так казалось, пока шаги где-то поблизости не стали откровенно отчетливыми.
«Ну наконец-то,» — мелькнула раздраженная мысль. Крюк лениво повернул голову.
— Гарри, — улыбается она, стоя на трапе. В лиловой косухе, но с чёртовой диадемой, запутавшейся в волосах. Он себе не верит.
— Ты и понятия не имеешь, как я рада тебя видеть! — говорит Мэл будто бы по-деловому, осторожно поднимаясь на палубу, а потом останавливается на секунду, чтобы наплевать на все и прилететь в его объятия.
«Как же хорошо,» — мягко улыбается Крюк.
И, может быть, в этот раз все кончится иначе.