- Захотелось ещё раз Вас увидеть. - Антуан улыбнулся и, словно почувствовав неуверенность, взъерошил волосы. - Если Вы не против, разумеется!
Я отрицательно покачала головой и кивнула. Странно, но в присутствии этого человека я забываю всё, чему меня научили в монастыре, и чему меня успела научить жизнь. Я просто ВСЁ забываю.
- Хотите прогуляемся? - Антуан снова (уже второй раз за день!) протянул мне руку. - У нас в Берри чудесные места!
Я машинально протянула ему свою руку. Он чуть сжал мои похолодевшие пальцы. Странно, мне показалось, или его рука немного дрожит? Пытаясь понять, что чувствует мой спутник, я подняла на него глаза. Ой, зря. Поймав на себе его внимательный взгляд, я залилась краской до самой шеи и поспешно выдернула руку.
- Мне... - голос давался с трудом. - Сожалею, но мне нужно идти. Меня брат ждёт!
Я буквально взлетела на крыльцо и отчаянно потянула на себя дверь. Тяжёлая дверь и не думала поддаваться.
- Позвольте, я помогу, - мягко произнёс Антуан и легко открыл дверь.
От себя. Мда, Анри прав. Общение с этим человеком плохо сказывается на моём соображении. Низко опустив голову, чтобы скрыть пылающие от смущения щёки, я проскользнула внутрь.
- До встречи! - долетело до меня перед тем, как дверь закрылась.
Анри видел, в каком смятенном виде я вернулась с улицы, но благоразумно промолчал. Обожаю своего брата. Особенно в такие минуты.
***
Антуан. Жизнь в нашем фамильном замке была спланирована задолго до моего появления на свет. Приёмы просителей в строго отведённые дни, балы точно по расписанию и обеды по распорядку. Моя жизнь тоже должна была подчиняться строгому этикету, но на самом деле его жёсткие рамки я ощущал только в присутствии гостей. В обычные дни я занимался тем, что мне интересно и мало чем отличался от других мальчишек, юношей и молодых мужчин наших земель. Когда я был мальчишкой, отец ещё пытался на чём-то настаивать, чего-то требовать от единственного наследника старинного графского рода. Тогда меня защищала мама. Она всегда говорила, что хорошее содержание с лихвой компенсирует недостаточно благородную огранку. И, гонясь за внешним совершенством, никогда нельзя забывать о внутреннем превосходстве. Благородными не рождаются, ими становятся. Это я усвоил твёрдо с детских лет. Два года назад мамы не стало. Она отправилась в Испанию навестить родню, но корабль попал в шторм. Один чудом уцелевший пассажир передал отцу медальон, с которым мама никогда не расставалась и который просила передать нам. С того дня, когда месье Бернар принёс в замок известие о гибели мамы, в нашем доме поселилось горе. Отец заперся у себя и никого не хотел видеть, кроме меня. Я тоже не горел желанием развлекаться и веселиться. Но всему, даже самой безутешной скорби, приходит конец. Постепенно боль утраты утихла, и в нашем замке снова пробудилась жизнь. В наших с отцом комнатах навсегда обосновались ростовые портреты мамы, в первый день весны (мамин День Рождения) мы оба посещали фамильный склеп и возлагали на розовую мраморную плиту мамины любимые цветы, а в день свадьбы отец запирался у себя один на целый день. Но мы выстояли и продолжали жить. Даже умерев, мама не оставляла нас своими заботами. Отец позволил мне абсолютно всё (стань я разбойником и головорезом, наверное, и это бы принял) потому, что так было бы приятно маме. И именно потому, что я ежесекундно помнил и чтил её память, я никогда не совершал ничего предосудительного. Мне было абсолютно наплевать, что обо мне скажут и подумают все, кроме отца, но короткой фразы: "Мама бы это не одобрила" хватало, чтобы разом вернуть мне рассудительность и осмотрительность. Мы по-прежнему жили втроём. Двое в замке и одна в памяти. Ах, да! Месье Бернар, последний, кто видел маму, тоже остался в нашем замке. Отец не нашёл в себе сил отпустить человека, последним видевшего и слышавшего его незабвенную Луизу. Жаль, месье Бернар мне не нравился. Я испытывал к нему странное отвращение и чувство гадливости. Словно к змее или крысе, из прихоти оставленной в доме. Месье Бернар отцу на меня никогда не жаловался, со мной не спорил и в мои дела не вмешивался, вообще, вёл себя очень благородно и корректно, но.... Сердцу не прикажешь. Может быть, во мне взыграла сыновья ревность? А может, графская спесь? Одним словом, отношения с месье Бернаром у нас были чисто светские, а если честно, просто никакие. В этот тёплый осенний день в церкви я встретил девушку, которая начисто вымела у меня из головы все мысли и воспоминания. Всю службу я просто стоял и смотрел на неё (понятно, что её брату священнику это не понравилось). А потом мне посчастливилось взять девушку за руку! И ещё узнать, кто она такая и где живёт! Жизнь прекрасна, я влюблён! Стоит ли говорить, что отцу хватило одного взгляда на меня, чтобы понять всё, что со мной происходит.