Завязав ремешок на халате, Риана вернулась к сыну. Наблюдая за ним, подумала: “Как хорошо, что она вовремя подсуетилась и сделала его. Получился здоровый, чудесный ребенок. И как повезло, что похож на Закира. Даже, когда Алишер спал, он поворачивался на правый бок и прятал ладошку под щекой, совсем, как старший сын Даниала. Это было одновременно удивительно и страшно…
Четыре года назад
Парень так сильно давил на звонок, что Риана хотела накричать на него и прогнать, укрепив, тем самым свои позиции. Но открыв дверь, передумала, потому что он все-таки был таким наивным и чистым, как белый лист, на котором можно было написать все, что угодно. Она удивлялась: как при таких деньгах он не стал циничным и наглым мажором?
А он все смотрел на нее влюбленными глазами и застыл в ожидании.
— Ну что ты опять здесь делаешь? — обреченно вздохнула Риана, пропуская Закира в квартиру. — Я же просила оставить меня в покое.
— Знаю, ты хочешь расстаться. Но я не могу без тебя.
— Закир, я сказала: нет. У нас нет будущего! — тихо взмолилась Риана.
— Я никуда не поеду. Ни в какой Оксфорд. Мама поддержит меня. А папа… он потом поймет.
— Что он поймет? — с жаром переспросила девушка. — Он скорее убьет меня!
— Не убьет. Я скажу ему, что люблю тебя.
Парень подошел вплотную и положил руки на ее гибкую осиную талию. Как же он мечтал об этом, пока ехал к ней на такси. Машину родители покупать отказались — мол, слишком молод, походи пока пешком. Зак привык им подчиняться, потому что слово отца было законом, а мама как всегда слишком переживала.
Закир был высоким, как отец, и многие считали, что ему уже девятнадцать и даже чуть больше. В школу он пошел в семь, хотя собирался в шесть. Но за несколько дней до начала учебного года мальчик сильно заболел пневмонией и мама решила, что первый класс подождет, пусть сын лучше окрепнет. Джамиля вообще сильно тряслась над ним после этого, и решение отпустить его за границу далось ей нелегко. Но мальчик вырос. И у него появилась не только своя жизнь, но и тайна. Через три месяца Закир должен был улететь в Англию. Но дома его держала одна особенная девушка, в которую он влюбился с первого взгляда, когда однажды заехал после школы к отцу. Он навсегда запомнил, как она подняла на него свои красивые черные глаза и это хватило, чтобы пропасть. На тот момент он только перешел в одиннадцатый.
Риана не сбросила с себя его руки. Она коснулась пальцами переносицы и покачала головой.
— Зак, твой папа меня придушит, уволит с волчьим билетом, когда узнает, что мы натворили.
— Я не дам тебя в обиду. Я смогу тебя защитить, — стоял он на своем.
Она подошла к нему и коснулась его щеки. Он прикрыл глаза от наслаждения, от того, как любимая женщина нежно вела мягкими, теплыми подушечками по его коже.
— Милый мальчик, — прошептала она. — Я тебе не пара. Я старше на десять лет. И то, что мы делали — очень плохо. За такое меня могли бы посадить.
— Я совершеннолетний.
— Это неважно. Мы не должны были вообще начинать эти отношения. У тебя университет, будущее. А я всего лишь ассистентка твоего папы. Мы живем в разных мирах. Эти параллельные никогда не пересекутся. Твои родители никогда меня не примут.
— Но ты им очень нравишься, — упрямился он, точно ребенок.
— Одно дело быть хорошим сотрудником и получать за это похвалу и премию к зарплате, и совсем другое быть девушкой их сына. Еще и старше него.
— И что? Сейчас никого уже не удивишь разницей в возрасте. Я люблю тебя.
— Ты еще слишком молод, чтобы кого-то любить. У тебя вся жизнь впереди. Езжай учиться. Делай карьеру. Я буду за тебя только рада, Зак. Буду гордиться тем, что этого человека я когда-то любила, — выпалила она, смахивая слезы.
Не выдержав ее боли и отчаяния, он взял в ладони ее лицо.
— Скажи, что ты меня все еще любишь?
— Люблю, — всхлипнула она. — Но как же ты не поймешь, что наша любовь — запретная?
— Нет, — покачал головой парень. — Давай так: я закончу университет, вернусь, буду работать и мы поженимся. Я перестану зависеть от родителей и они примут мой выбор.
— Дурачок, — Риана сжала его запястье. — Маленький наивный дурачок.