— А я тебе нравлюсь?
Зак сфокусировался на ее пухлых, влажных, розовых губах и ответил:
— Очень.
— И ты мне… очень, — промолвила с придыханием и сама его поцеловала.
Получив ответную реакцию, она первая обняла его за плечи. Полотенце упало к ногам, а Риана только этого и ждала. Прижавшись к парню, девушка пробежалась пальчиками по его затылку и почувствовала, как ладони Зака заскользили по ее обнаженной, влажной спине, опустились и сжали ягодицы.
Она увидела, что мальчик поплыл, мальчик попал. Дело за малым. Прикусив и оттянув его нижнюю губу, она слегка отстранилась и тихо похвалила:
— Классно целуешься для новичка.
Наши дни
Малыш закряхтел и перевернулся на спину. Воспоминания о Закире были так не кстати. Его она иногда видела в беспокойных снах, и это Риане не нравилось. Снова затряслись руки, напомнив о том, что она забыла принять лекарство. Тремор вернулся из-за стресса и злости от того, что все снова пошло не по плану, который она так долго разрабатывала. С Заком, к сожалению, не получилось. Жаль, из него можно было слепить все, что угодно, ведь он слепо, безумно ее любил. И она могла...она собиралась привязать его к себе и настроить против матери, семьи, отдалить, приручить.
А вот с его отцом, на которого она изначально делала все ставки, никак ничего не получалось. Раз за разом она натыкалась на барьер, пока не переиграла. Повезло еще, что была та единственная, удачная ночь в Сингапуре…
Глава 18. Холм одного дерева
После ухода Даниала Джамиля очень долго пыталась прийти в себя. Гуляла во дворе, смотрела на полную луну, прокручивала в голове их ссору, разговор, страстный поцелуй, вскруживший голову. Она все еще чувствовала вкус его губ, хотя он был фантомным.
Волновало другое: как быстро переобулась Риана. Только недавно извинялась перед ней, плакала, признавалась в любви Даниалу, обвиняла себя. А сегодня вдруг показала свое истинное лицо. Неужели устала играть? Или так разозлилась, узнав, что отец ее ребенка не рядом с ней, а спит с бывшей? В том, что эта девчонка пойдет по головам, сомнений не было. Вот только Даниал сам себе вырыл яму, связавшись с ней. Пусть это и был одноразовый секс.
Уснуть получилось далеко за полночь, и то, после того, как пересчитала всех овец на ферме, проворочалась и пролистала галерею в телефоне, еще раз просмотрев снимки внучки, дочери и сына. Для него у Джамы была отдельная папка. Поцеловав фото сына на прощание, она отложила смартфон, закрыла глаза и через несколько минут начала постепенно погружаться в темноту, а вскоре забылась крепким сном.
Холм одного дерева она уже где-то видела, но не могла припомнить, где. Манил он ее, ноги сами несли к загадочному изумрудной горе, на которой возвышалось могучее, мощное, дерево. Несмотря на то, что пришлось высоко подниматься, Джамиля не чувствовала усталости. Не было ни одышки, ни головокружения, ни боли в суставах, свойственной ее возрасту.
Наконец, она вышла к дереву и чуть постояла, разглядывая его. Это был дуб с большим искривленным стволом, крупными ветвями и листьями идеальной формы, будто их не творец создал, а нарисовал художник. Джамиля подошла ближе, погладила шершавую, морщинистую кору, ощутила под пальцами все ее шероховатые выпуклости и неровности, всю ее многовековую ношу. Она села на мягкую, как бархат траву, прижалась спиной к стволу и подняла голову к небу. Кроны дерева пронизывали солнечные лучи, но внизу было хорошо и прохладно. Прикрыв веки, Джама прислушалась к тишине и растворилась в ней, слилась и забылась. Ей этого так не хватало.
— Мама, мам, — позвал ее родной голос. — Проснись, мам.
Она не открывала глаза, торгуясь с Богом, как сделала бы любая другая мать.
“Вот сейчас я проснусь, а все это было сном. И он жив. Прошу тебя, пусть он будет жив”.
— Просыпайся, я здесь мам.
И все-таки ей пришлось разлепить веки. Сердце вздрогнуло, в глазах заблестели долго сдерживаемые слезы. Она очень хотела встать, но приросла к земле и к дереву, словно толстые корни обвили ее, взяли в тиски.
— Сиди, я сам, — сын улыбнулся и опустился на корточки так, что они теперь смотрели друг другу в глаза. — Привет, мам.
— Закир, — улыбнулась Джамиля и положила ладони на его щеки и повела ими вверх. — Мой мальчик. Мое солнышко. Такой же, как в нашу последнюю встречу.
Запустив пальцы в его непослушные волосы, она причесала их, после чего притянула сына к себе и крепко обняла.