— Уау, мам! Это же то, о чем сейчас все говорят. Самая горячая тема, — жуя свою шарлотку, пробубнила дочь. — У тебя будет “эксклюзив”.
— У нас. Да, надеюсь. Я не знаю, как продюсеру это удалось достать, но она договорилась с Алиной, что она даст интервью именно нам. Это говорит о том, что у канала Зейна есть авторитет. Теперь мне бы не подкачать и не подвести команду.
— Ма! — с набитым ртом воскликнула Камелия. — Ну что за неуверенность в себе?! Ты же столько лет в профессии! Ты же звезда!
— Дочь, так бывает, когда ты из профессии уходишь на какое-то время, — грустно сказала она. — Пока другие бегут вперед, ты плетешься сзади. А мир не стоит на месте. Когда я уходила, никакого бума ютьюб-каналов не было, все смотрели, как вы говорите, ящик. А теперь времена изменились и надо подстраиваться: лайки просмотры, подписки.
— Тогда давай, подстраивайся. Но не теряй своего “я”!
— Аллах послал мне чудесных детей. Значит, что-то в этой жизни я сделала правильно, — заключила Джамиля, глядя на дочь и внучку с нежностью.
В ту же ночь у Камелии, наконец, дошли руки но Макбука Закира. Уложив Селин и оставив мужа наедине с каким-то боевиком, она села за высокий остров и при приглушенном свете принялась исследовать компьютер брата. Переходя из папки в папку, открывая документ за документом, Кама с огромной грустью и сожалением думала о том, как несправедливо устроена жизнь. Он хорошо учился — в этом не было сомнений. И все его работы, проекты, диаграммы и графики напрямую доказывали, как серьезно он ко всему относился. Надо же, а ведь для нее он так и остался малышом, которого мама с папой принесли из роддома. Ей было четыре, и она с таким удивлением смотрела на живой розовый комочек с маленькими пальчиками и смешными глазами. И мама тогда сказала ей: “Это твой братик, Камелия. Самый родной для тебя человек. Роднее не бывает”.
Из спальни вышел сонный муж. Потирая глаза он подошел к жене сзади, наклонился, обнял ее за плечи и поцеловал в макушку. Она положила ладонь на его руку и погладила ее.
— Камочек, — Малик так ласково называл Камелию, — пойдем уже спать.
— Жан (душа моя, ласковое обращение), ты ложись. Я еще чуть пошарюсь.
— Эээх, — разочарованно вздохнул мужчина. — Ладно.
Он развернулся, подошел к холодильнику и достал из него бутылку минералки. Открыв крышку, присосался к горлышку и в этот момент услышал:
— Что за… Нет! Нет! Зак… нет!
Поперхнувшись, он быстро откашлялся, обернулся и увидел, как Камелия схватилась за голову и ее чуть ли не трясло.
— Что ты наделал? Зак, что ты наделал?!
— Камочек, что там? — быстро подошел к столу и посмотрел в монитор — Это что?
У Малика глаза на лоб полезли, а Камелия зажала рот ладонью и мотала головой в неверии.
— Это же, — он хотел назвать вещи своими именами, но запнулся. — Как так?
— Я не знаю. Не знаю. Меня сейчас стошнит.
Она схватила мужа за руку и посмотрела на него снизу вверх.
— Я не могу показать это маме! Она сойдет с ума. А папа… он же убьет эту суку.
— И что теперь? Ты же не можешь все так оставить.
Камелия встала, начала мерить шагами комнату, нервно кусая губы и потирая виски.
— Есть только один человек, к кому я могу прийти с этим, — показала она рукой на экран с остановленной картинкой. На ней полуобнаженный младший брат лежал рядом с той, кто разрушил ее семью.
Это был слишком тяжелый груз для молодой женщины. Слишком большая и страшная тайна, которую ей придется пока хранить. Но Камелия не была уверенна в своих силах. Сжимая руль и давя на газ, она то и дело бросала косой взгляд на самый настоящий “Ящик Пандоры”, который открыла вчера, обрушив на себя все беды этого мира.
После увиденного хотелось выть в голос, но она не могла, ведь в соседней комнате спала ее дочь. Закрыв рот ладонями, она плакала сначала в объятиях мужа, а потом и в душе. И все это время в голове Камелии крутилась только одна фраза: “Что ты наделал, Зак? Что ты наделал?”
В этих обстоятельствах, когда на дне того самого секретного ларца из древнегреческого мифа осталась только Надежда, Кама решила, что единственный человек, которому она может доверить тайну, — лучший друг папы — дядя Игорь. Он ведь и Камелию, и Закира с рождения знал, с роддома встречал, и почти на все детские дни рождения приходил. Считай, крестный.