3 часа. За десять минут Пушкина — не стало. Он не страдал, а желал скорой смерти. — Жуковский, гр. Велгурский, Даль, Спасский, Княгиня Вяземская и я — мы стояли у канапе и видели — последний вздох его. Доктор Андриевский закрыл ему глаза[571
].
За минуту прошлась к нему жена; ее не впустили. — Теперь она видела его умершего. Приехал Арндт; за ней ухаживают. Она рыдает, рвется, но и плачет.
Жуковский послал за художником снять с него маску[572
].
Жена все не верит, что он умер; все не верит. — Между тем тишина уже нарушена. Мы говорим вслух — и этот шум ужасен для слуха; ибо он говорит о смерти того, для коего мы молчали.
Он умирал тихо, тихо…
На обороте: Его Превосходительству Александру Яковлевичу Булгакову в Москве.
5. А. И. Тургенев — А. И. Нефедьевой.
30 Генваря 1837. С. П. Бург.
Вчера отслужили мы первую панихиду по Пушкине в 8 час. вечера. Жена рвалась в своей комнате; она иногда в тихой, безмолвной, иногда в каком-то исступлении горести. Когда обмывали его, я рассмотрел рану его, по-видимому ничтожную. Государь назначает пенсию жене его, берет двух сыновей в пажеский корпус; со временем сделается, вероятно, что-нибудь и для двух малолетних же дочерей. Я спешу на панихиду. Сегодня день Ангела Ангела Жуковского: он и для Пушкина был тем же, чем для всех друзей своих. Вчера в день его рождения, обедали мы в горестных воспоминаниях о Поэте, у гр. Велгурского; сегодня я выпью за его здоровье у гр. Велгурского. В Академии Русской, кажется сегодня же, дают ему золотую медаль первой степени, но он еще не знает о сем.
Пушкина будут отпевать в понедельник; но еще не знают здесь ли, или в Псковской деревне его предадут его земле. Лучше бы здесь, в виду многочисленной публики, друзей и почитателей его. Деревня может быть продана и кто позаботится о памятнике незабвенного поэта!
Дайте прочесть и это Дмитр. и Свербееву.
Государь поручил Жуковскому разобрать бумаги П. и он запечатал кабинет его[573
].
Полдень. Мы отслужили еще панихиду. Лицо П. изменилось сильно. Последовало Высочайшее повеление судить его, Пушкина, и антагониста Гекерна военным судом; но он уже пред судом Божиим; прочие не поименованы, но о них сказано, что — судить «и прикосновенных к делу лиц». — впрочем гр. Бенкендорф сказал князю Сергею Мих. что Данзасу ничего не будет. Предо мною и копия, рукою самого Пушкина, письма его к отцу; но — об этом письме после[574
].
2 часа. Кажется, решено, что его повезут хоронить в деревню, а отпевать будут в церкви Адмиралтейства.
На обороте: Милостивой Государыне Александре Ильиничне Нефедьевой.
6. А. И. Тургенев — Н. И. Тургеневу.
С. П. Бург. 1837 г. 31 Janvier/fevrier 22.
Le porteur de cette lettre, M-r le Vicomte d’Archiak vous racontera de vive-voix tout ce qui s’est passé ici ces jours-ci. Nous-avons perdu une des plus grandes illustrations de la Russie, le poête Pouchkine est mort avanthier à la suite d’un duel qu’il a eu avec le baron d’Hekem (cidevant M-r Dantes) fils adoptif de b-n Hekem, ministre d’Holande ici, et officier aux chevaliers gardes. Vous saurez les details du duel ainsi que de toute I’histoire par M-r d’Archiac, qui a été le temoin de son antagoniste et s’est conduit en galant homme sous tous les rapports; mais le mal a été irremediable, car la provocation de Pouchkine a été terrible et M-r d’Archiac vous fera lire peut être la lettre qu’il a écrit au père de son antagoniste, qui était en même temps son beau frére, car il s’est marié il ó a juste 15 jours a la soeur ainée de sa femme, M-elle Gontcharroff.9 Я провел почти двое суток у кровати Пушкина, — он ранен в 4 1/2 поплудни 27 генваря, а скончался 29-го в 2 3/4 пополудни в день рождения Жуковского, который теперь для его семейства Ангелом Хранителем. Он, Велгурский, Вяземский, и я не отходили от страдальца: Арндт, Спасский, друг его и доктор Даль облегчали последние минуты его. Жена, за которую дрались, в ужасном положении. Она невинна, разве одно кокетство омрачило ее душу и теперь страшит ее воспоминаниями. Дело давно началось, но успокоено было тогда же. Еще в Москве слышал я, что Пушкин и его приятели получили анонимное письмо в коем говорили, что он после Нар. первый рогоносец[575
]. На душе писавшего или писавшей его — развязка трагедии. С тех пор он не мог успокоиться, хотя я никогда, иначе как вместе с его антагонистом, не примечал чувства его волновавшего. Думали что свадьба Гекерна с его свояченицей (sic), (коей сестру: т. е. Пушкиной, вероятно он любил), должна была успокоить Пушкина; но вышло противное. Впрочем d’Archiac расскажет тебе все; но не перескажет тебе нашего горя, ибо он не понимает его. В П. лишились мы великого Поэта, который готовился быть и хорошим историком[576
]. Я видался с ним почти ежедневно; он был сосед мой, и жалею, что не записывал всего что от него слыхал. Никто не льстил так моему самолюбию; для себя, а не для других постараюсь вспомнить слова, кои он мне говаривал и все что он сказал мне о некоторых письмах моих, кои уже были переписаны для печати в 5-й книжке журнала его[577