]
<Зима 1834–1835 годов>;
Я жил тогда домоседом <…>; несмотря на это, однако же, постоянно посещал вечера В. А. Жуковского. Он жил в Зимнем дворце, и у него еженедельно собиралось избранное общество, состоявшее из поэтов, литераторов и вообще людей, доступных изящному. Назову здесь некоторых: А. С. Пушкин, князь Вяземский, Гоголь, Плетнев — были постоянными посетителями. Гоголь при мне читал свою «Женитьбу». Князь Одоевский, Вельегорский и другие бывали также нередко. Иногда вместо чтения пели, играли на фортепьяно, бывали иногда и барыни, но которые были доступны изящным искусствам <…>
<Первое представление «Ивана Сусанина»>;
Наконец в пятницу 27 ноября 1836 года назначено было первое представление оперы «Жизнь за царя».
Невозможно описать моих ощущений в тот день, в особенности перед началом представления. У меня была ложа во втором этаже, первый весь был занят придворными и первыми сановниками с семействами <…>
Первый акт прошел благополучно, известному трио сильно и дружно аплодировали.
В сцене поляков, начиная от польского до мазурки и финального хора, царствовало глубокое молчание, я пошел на сцену, сильно огорченный этим молчанием публики, и Иван Кавос, сын капельмейстера, управлявшего оркестром, тщетно уверял меня, что это происходило оттого, что тут действуют поляки: я оставался в недоумении.
Появление Воробьевой рассеяло все мои сомнения в успехе: песнь сироты, дуэт Воробьевой с Петровым, квартет, сцена с поляками G-dur и прочие номера акта прошли с большим успехом.
В 4-м акте хористы, игравшие поляков, в конце сцены, происходящей в лесу, напали на Петрова с таким остервенением, что разорвали его рубашку, и он не на шутку должен был от них защищаться.
Великолепный спектакль эпилога, представляющий ликование народа в Кремле, поразил меня самого; Воробьева была, как всегда, превосходна в трио с хором.
Успех оперы был совершенный, я был в чаду и теперь решительно не помню, что происходило, когда опустили занавес <…>
В заключение этого периода жизни моей считаю не лишним привести здесь стихи, сочиненные в честь мою на дружеском вечере у к. Одоевского Жуковским, Пушкиным, к. Вяземским и Соболевским1<…>[455
]
Я так же часто видался с Жуковским и Пушкиным. Жуковский в конце зимы с 1836 на 1837 год дал мне однажды фантазию «Ночной смотр», только что им написанную. К вечеру она уже была готова, и я пел ее у себя в присутствии Жуковского и Пушкина. Матушка была еще у нас, и она искренно радовалась увидеть у меня таких избранных гостей[456
].
1 Умоляю доброго и, как я полагаю, искренно меня любящего Дмитрия Васильевича Стасова приобресть копию этих стихов от к. Одоевского. Получа, прошу присоединить к этим запискам. Берлин, 5 июля; 23 июля 1856.
↓
А. И. ТУРГЕНЕВ[457
]
ИЗ «ДНЕВНИКА»[458
]
1831 год
7 декабря <…> Обедал у И. И. Дмитриева, приехал и поэт Пушкин[459
], с ним к Вяземскому и к княгине Мещерской[460
]: о Вортсворте с матерью[461
].
8 декабря <…> Был у Пушкина и разговаривал о Петре I[462
]. Вечер у Вяземского с Пушкиным. Разговор с ним и с Вяземским об Англии, Франции, их авторах, их интеллектуальной жизни и пр.: и они моею жизнию на минуту оживились; но я вздохнул по себе, по себе в России, когда мог бы быть с братом! Спор Вяземского с Пушкиным: оба правы[463
].
9 декабря <…> на аукционе Власова[464
], откуда с Пушкиным к Чадаеву: о статье Вяземского[465
].
10 декабря <…> Солдан[466
] зовет меня и Пушкина на спектакль и на вечер: день рождения Марии! Поеду!!! Вечер в спектакле и на бале у Солдан и до 6-го часа утра! Ужинал с Шереметевой[467
], слушал Пушкина и радовался отрывкам из 8-й песни «Онегина»![468
] — Когда я ему сказал à propos танцев моих, по отъезде императора, стих его: «Я не рожден царей забавить», — Пушкин прибавил: «Парижской легкостью своей!»[469
]
11 декабря <…> Обедал у князя Вяземского с гр. Потемкиной[470
], с княгиней Голицыной-Ланской[471