Спиртное в поход с собою брали, но никогда не злоупотребляли. И третий тост был традиционным – за тех, кто не с нами! За тех, благодаря кому мы сейчас здесь!
Тем вечером мы пришли из леса, приготовили еду. Кашу с тушенкой. Много чая с травами и печеньем. Перед сном достали бутылочку. Неспеша выпили. Потом по второй. Все под разговор. За кружкой чая. Поговорили о боях. О том, что нашли в архиве. Сколько здесь полегло бойцов. О том, как раньше здесь люди жили и что творится сейчас. Как – то со стороны все по -другому смотрится, легко и просто. А вот когда сам этого коснешься, сам увидишь…
Вот и мы как – то душевно так… Посидели, поговорили. За наших родителей. За дедов. И за их отцов и их дедов. Про Войну. Про все. Про тяжести и страдания. Про лишения и невзгоды. И про их Героизм. За Родину.
Поговорили. Налил по третьей. Каждый подумал о своем. Выпили. И капельку отдали костру. За его тепло.
После этого нас кто-то позвал. За елку за огнемна другой стороне лагеря. Звал мужчина. По голосу лет сорока пяти. Уставший. Звал едва слышным шепотом. Но обознаться, ослышаться мы не могли. И не пьяные мы были и за день не так устали.
Встали, пошли на голос. За елкой будто говорили. Двое. Вспыхнул огонек сигареты.
Мы окликнули курившего. В ответ – тишина. Подошли ближе. Ошибиться мы не могли. Вот только что на этом месте кто-то был. Говорил и курил. Но никого нет. Но нас же звали!
Мы пометили место и вернулись в лагерь. Ночь прошла без снов. Ни птицы, ни звери нас не беспокоили.
Утром мы подогрели вечерний чай, наскоро перекусили остатками каши. Вспомнили ночные события. Пошли на то место.
У елки каска. Наша, советская. Черенок саперной лопатки.
Принесли из лагеря щуп и лопаты. Сняли дерн. Остатки кожаного патронташа от винтовки Мосина. Подошва сапога…
В тот день в пятидесяти метрах от лагеря мы подняли первых двоих бойцов Красной Армии.
Хотите верьте, хотите нет.