Зато на линии все окончательно пошло наперекосяк. Марна показывалась все чаще и чаще, и, поскольку аптекарь был бесповоротно ею отвергнут, Адольф остался вне конкуренции. Это привело к тому, что рабочие вконец на него ополчились, и Адольфу пришлось идти в кузницу и просить Августа снять с него надзирательские обязанности. Но тогда, возразил Август, он лишится прибавки к жалованью. «Ну и ладно!»
Август стал прикидывать: на те дни, что еще потребуются для ковки ограды, надсмотр можно было бы поручить Боллеману, но Боллеман сильно закладывает. А кроме того, если освободить Адольфа, это все равно ему не поможет. Марна не перестанет к нему ходить, и кончится тем, что его прихлопнут. А что, не исключено.
Надо найти способ удалить с линии Марну. Это по ее милости началась вся эта свистопляска, рабочие стали — чистый порох, где уж им думать о Боге!
Август пришел в консульскую контору, положил шапку на пол около двери и поклонился.
Консул слез со своего высокого табурета и приветливо сказал:
— Хорошо, что ты пришел, Подручный, мне хотелось бы знать, когда вы думаете закончить дорогу.
— Вот и я вас хочу о том же спросить.
— Хм.
— Потому что это зависит не от меня. А от того, смогут ли ребята спокойно работать.
— А в чем дело? Им кто-нибудь мешает?
Август обрисовал положение на линии, рабочие как с ума посходили, им невтерпеж видеть перед собой молодую, пригожую барышню, они и думать забыли про Господа Бога.
Консул неуверенно взглянул на старика подручного: он не ослышался? Действительно ли тот упомянул Господа Бога?
Август продолжал:
— Сейчас ведь лето, теплынь, ну и горный воздух, и еда — успевай только пережевывать… так они, прошу прошения, ровно с цепи посрывались, шастают по ночам и никому не дают проходу, даже Осе, как я слыхал.
— Тьфу ты! — сказал консул.
— Да. И поэтому я хотел бы предупредить вас насчет одной из ваших дам: не стоит ей появляться на линии.
— Ты про Марну? Придется ей это оставить.
— Это небезопасно. К тому же, когда она там, ребята ничего не делают, побросают всё и глазеют на нее, до того она их будоражит, они, прошу прощения, поголовно в нее влюблены и неровно к ней дышат, а Адольф, тот с ней пускается в разговоры…
— Хорошо-хорошо, — сказал встревоженный консул. — Марна больше туда не пойдет, начиная с сегодняшнего дня — все, кончено! И как тогда с дорогой, когда она будет готова?
Август подумал и сказал:
— Если на линии будет спокойно, мы управимся за три недели. Если будет спокойно. Впрочем, все в руках Божиих.
— Не то чтобы я вас торопил, — сказал консул, — но я жду друга из Англии, он приедет к началу охотничьего сезона. И тогда дорога мне понадобится. Но, как я понимаю, времени еще предостаточно. Ты этим летом видел в горах какую-нибудь дичь?
— Всякую. Я бы даже сказал, отменную. Один куропаточий выводок за другим. И зайцев хватает.
— А сам ты, случаем, не охотник?
— Был, в молодости. Пожалуй что и охотник. Как-то зимой я добыл столько первоклассной пушнины, что загрузил ею целый карбас и отвез в Стокмаркнес на ярмарку.
— А что за меха?
— Выдра, лисица, а еще попадался горностай и тюлень. Да, были времена! А уж в Андах и на Яве, да и где только я не…
Консул не дал ему закончить:
— Англичанин, которого я жду к осени, — знатный господин, аристократ, владелец большого имения. Он был моим однокашником, я гостил у него, а сейчас хочу хоть как-то отплатить за гостеприимство. Если ты придумаешь, чем бы его еще развлечь, будет замечательно.
— Все в руках Божиих, — сказал Август.
И опять консул несколько растерялся и вынужден был поддакнуть.
— Надо еще дожить, — пояснил Август. — Вот я о чем.
Консул снова поддакнул.
Нет, старик Подручный сам на себя не похож, что-то с ним произошло. Консул справился, как у него со здоровьем. — Все в порядке. — Какие-нибудь неприятности? — Ничего подобного! Наоборот, в одном месте его ожидали большие деньги, только их не удалось получить, но Господь помог ему пережить эту потерю, и потому на сердце у него играет музыка, а душа ликует…
Возвратившись домой, консул тотчас же прошел к жене и сказал:
— Во-первых, Подручный ударился в религию. Так я понимаю.
Фру Юлия:
— Подручный? Ну что же. Между прочим, я видела, как он крестится.
— Да, но сейчас все обстоит куда хуже. Так что прошу тебя, не чертыхайся в его присутствии и воздержись от легкомысленных замечаний.