– Селестин, – презрительно фыркнул я, а мой сын сдвинул светлые бровки.
– Абифасдон? – поправил очочки так называемый врач. – Ты ещё здесь, ленивый увалень?
– Вы что, знакомы, что ли? – смутился хозяин.
– О, уважаемый Виктор Викторович, мы с Абифасдоном старые коллеги. Только в определённый век я вовремя сменил работу и пошёл в карьерный рост, а он так и остался дешёвым фигляром, приставом по вызову. Правда, дружище? Захария, малыш, заткни ушки.
Мой понятливый сын изобразил резкое засыпание, а я полторы минуты максимально отточенным запорожским, сечевым (он же самый яркий!) матом лепил в лицо этому подлецу всё, что я о нём думаю. Лучшей наградой после моей короткой речи было восхищённое лицо бывшего лётчика.
– Ладно, Абифасдон, мы ещё сочтёмся, – прошипел благообразный старичок, принимая свой истинный облик – худощавый демон, два с половиной метра ростом, весь в шипах и гнойных нарывах, с лосиными рогами и поганой крысиной мордой. – Я сам забираю грешника. А с тобой будет говорить твоё начальство. Последний дружеский совет – захвати побольше вазелина.
Он протянул длинную руку к хозяину дома, и мой сын тут же распахнул глаза. Не знаю, что было в его взоре, но я свободной рукой поднял табурет и шарахнул им Селестина по кумполу.
– Ты… охренел?! – пошатываясь, взвыл он. – Это мой грешник, он подписал бумаги. Отвали, дурак!
– Сожалею, но именно меня прислали забрать душу Виктора Викторовича Кондратова, – зачем-то влез я, прекрасно понимая, кому перехожу дорогу.
– Ты дважды дурак, друг мой.
– Тамбовский волк тебе друг, собака страшная!
Селестин встал и хлопнул в ладоши. Полы в комнате задрожали. Бывший лётчик, как ни странно, ни капли не испугался, а, наоборот, собрался с духом, поправил мундир, звякнув медалями, и, сунув руку в карман, вытащил наградной «макаров». Захария одобрительно угукнул ему, и дядька закрыл нас с сыном.
– Вон из моей квартиры или я стреляю!
– Сколько угодно, – пробормотал тощий демон, а прямо из-под ламинатного пола начали подниматься тонкие струйки дыма.
Мгновение спустя перед нами встали четыре Гончих Ада. Полупсы-полукошки, страшные, как моя жизнь до рождения сына, в глазах полыхает оранжевый огонь, зубы были острее и крепче любого металла, а их шкуры не пробивал даже прямой выстрел из гаубицы. Пару раз мне приходилось вызывать себе на помощь этих жутковатых тварей, но я никогда не думал, что сам могу быть их добычей.
– За Россию!!!
Три выстрела слились в один, и псы бросились на нас. Одну зверюгу отшвырнуло к стене, одна бросилась на бывшего лётчика, двое навалились на меня. Зря.
– Никто не может показывать зубы моему мальчику, – прорычал я, левой рукой прижимая к себе ревущего Захарию, а правой ломая челюсть ближайшему псу.
Больше ничего мне ни сказать, ни сделать не удалось – в квартиру без предупреждения, без малейшего сомнения и вопроса, ворвался ураган ярости, именуемый Азриэллой. Полминуты спустя три оставшихся Гончих были буквально разорваны в клочья, как туалетная бумага. Селестин с воем уполз в ту страшную нору, что он называет домом, с пробитой головой и сломанным в трёх местах позвоночным столбом.
Я закрыл спиной Захарию, прижав его лицом к своей груди, чтобы он не видел того воплощённого ужаса, в который превратилась его мать.
– Я знала, что тебе нельзя доверять ребёнка!
– Нам можно оборачиваться?
Бледная Азриэлла приняла у меня улыбающегося малыша, покрывая его личико поцелуями. По её щекам текли слёзы.
– Я не опоздал? – В квартиру ворвался широкоплечий ангел с двумя револьверами в руках. – О, вижу, вы уже закончили.
– Помоги. – Я кивнул Альберту, и мы вместе подняли бездыханное тело бывшего военного лётчика. Его грудь была разорвана длинными клыками голодных псов Ада.
– Он подписал договор, – напомнил я.
– Его душа на Небесах, – уверенно поправил меня Альберт. – Этот человек погиб в бою, защищая ребёнка. Мы позаботимся о его дочери.
Быть может, впервые за много лет я ощутил лёгкий укол грусти в сердце, или что там у меня есть. Души точно нет, мы же демоны. Нам всё равно, что происходит с людьми. Но я до сих пор помню, как доверчиво мой сын улыбался этому мужчине. Словно понимал, что он хороший…
Я думал напиться вечером. Даже открыл бутылку. Так и сидел с ней нос к носу на кухне, пока Азриэлла не позвала меня спать.
Что же вы с нами делаете, люди…
Глава 17
Толстый демон
Я получил новую разнарядку. Мы с Альбертом как раз сидели в «Шарлау», пили капучино, кажется, он и меня умудрился подсадить на этот богоугодный напиток. Я читал с сотового, белый ангел краснел или задыхался в хохоте, а я, постепенно увлекаясь, повышал голос, видя, что нас уже слушает почти всё кафе. Это был мой триумф стендапера!