Программирование – это образ жизни, причем очень специфический, так что если смотреть на вещи реально, то это тоже не мое. Можно, конечно, найти работу – после математического факультета возьмут в какую-нибудь фирму, но денег положат мало, а работать там нужно будет много. И ничего интересного.
Возможно, некоторые скажут, что не в моем положении выбирать. Дескать, из родителей у меня одна мама – бюджетная училка, да и то где-то далеко за Уралом, обеспеченный муж в ближайшем будущем не маячит, квартиры своей нету…
Все, конечно, так, но я решила все же пока подождать с окончательным решением и перебиваться на случайных работах.
Мужа одной девчонки с нашего курса послали на стажировку на год. Она страшно обрадовалась, уволилась из опостылевшей школы и поехала с ним. А перед этим рекомендовала меня на свое место репетитора к паре-тройке учеников. Те приняли меня охотно – все же не с улицы пришедшая и не в Интернете найденная.
В итоге голодная смерть мне не грозила, потом появились еще ученики, так что я подумывала даже о том, чтобы снять квартиру для себя одной и зажить в относительной тишине, чистоте и покое.
И тут встретились мы с Ромой. Познакомил нас приятель. Оказалось, Рома учился тоже на математическом, только шестью годами раньше, оттого во время учебы я его не знала. А не заметить Рому было трудно – как я уже говорила, он весил почти сто килограммов, носил шерстяные клетчатые рубашки и имел буйные волосы до плеч.
В общем, на вечеринке мы разговорились, потом встретились пару раз в городе, после чего Рома и сделал мне предложение – не замуж, конечно, но жить с ним в одной квартире.
Потом-то я поняла, что ему просто лень было за мной долго ухаживать, да он понятия не имел, как это делается. В кино ходят только подростки, на рестораны у Ромы не было денег, не приглашать же девушку в «Макдоналдс» или во что-то похожее.
Слово «театр» в Ромином лексиконе принципиально отсутствует, равно как и слово «спорт». От громкой музыки у него может случиться несварение желудка, в музеи Рома не ходит, потому что от долгого хождения у него болят ноги (не забываем про сто килограммов) – короче, он выбрал самый простой вариант, и если бы я отказалась, он бы не слишком расстроился.
Но я не отказалась. И знаю, что было тому причиной (снова мамин оборот речи).
Дело в квартире. То есть не в том, что она у Ромы была своя. Родители оставили ему ее, а сами купили себе трехкомнатную в новом доме. То есть это, конечно, веская причина, но не она заставила меня поселиться у Ромы. Конечно, у меня с жильем и вовсе никак, но, в конце концов, можно было поднапрячься, взять еще несколько учеников, чтобы оплачивать скромную однушку.
Все дело было в квартире. Именно в этой самой квартире. Располагалась она в центре, дом был старый и довольно запущенный. Не совсем, конечно, но это я поняла только потом. А когда Рома привел меня в первый раз, да еще в темноте, то дом я не разглядела. Вход в подъезд был со двора, но сначала нужно было пройти абсолютно темную подворотню, и были там ворота, которые по идее должны были закрываться на кодовый замок, но не закрывались. Посему пахло в подворотне соответственно, и я боялась наступить на продукты жизнедеятельности местных собак, а может, и людей. Обошлось.
В подъезде же было на удивление чисто. Стены покрашены бежевой краской, и под потолком висел хоть дешевый, но светильник, а не лампочка Ильича в жестяном наморднике. И был даже лифт – крошечная кабина, куда помещались два человека нормальной комплекции, а если Рома – то он один.
«Но это не важно, – сказал Рома, – лифт все равно никогда не работает».
Мы долго поднимались по лестнице, и после третьего этажа цивилизация закончилась.
Теперь окружающие стены были темные, с облупившейся штукатуркой, покрытые надписями и рисунками, как в пещере, где была стоянка доисторического человека. Только вместо охоты на мамонта там были неприличные слова.
Я особо не приглядывалась, потому что под ногами были выщербленные ступени, политые чем-то липким, и еще шмыгнул мимо кто-то серый, я понадеялась, что кошка.
Потом уже я выяснила, что когда-то давно в квартире на втором этаже жил один человек, который пытался сделать мир лучше. И начинать решил со своего подъезда. На первом этаже располагалась багетная мастерская, так что они отремонтировали низ за свой счет, остальные соседи денег на ремонт дать отказались. Активный жилец нашел понимание только у соседей сверху. Так и получилось: покрасили только три этажа, остальные остались как были. Тот жилец потом все-таки съехал, надорвав силы в бесконечной борьбе с ЖЭКом.