– Заботишься о сохранении лица? – ядовито осведомился глава Кей-Кей.
– Пока что твое ведомство находится в подчинении секретариата Контакт-Центра.
– Пока что – да.
– Что ты хочешь этим сказать?! – взвился вице-секретарь.
Лордкипанидзе вздохнул и сказал примирительно:
– Арамис, давай ближе к делу. У меня очень мало времени.
– Я требую официальных комментариев по поводу акта беспрецедентного полицейского произвола, учиненного в отношении большой группы представителей планеты Ракшас, натурализованных на Земле.
– Повторяю, друг вице-секретарь, – устало произнес Лорд. – Это не просто ракшасы, это опасные преступники, совершившие массовое убийство и захватившие Верхнетагильский интернат. Это во-первых. Во-вторых, они пока не депортированы, а лишь временно изолированы. В трех космопортах, а именно – в Кольцово-4, в Найроби-Сортировочном, а также в имени Кеннеди, готовятся к старту специальные нибелунгеры, на борту которых вышеуказанные лица будут отправлены по домам, разумеется, после принятия решения об их депортации Советом. Большего я тебе сообщить не могу. У тебя все на сегодня, Роман Витальевич?
Но у Романа Витальевича было далеко не все.
Он сообщил, что не понимает, почему Совет терпит дурно пахнущую атмосферу охоты на ведьм, которой обволакивает Контакт-Центр ведомство господина Лордкипанидзе. Откуда эта презумпция виновности в отношении представителей других цивилизаций, в силу объективных причин соглашающихся на сбор сведений о нас? Между прочим, совершенно бесполезных для тамошних держиморд сведений! Руки у этих гестаповцев слишком коротки, чтобы до нас добраться! Ну расскажет какой-нибудь бедолага в застенках инопланетного НКВД о наших достижениях. Подумаешь, беда какая! Нам скрывать нечего. Все, что эти горе-шпионы могут о нас узнать, мы с огромным удовольствием демонстрируем всем желающим во внеземных филиалах Контакт-Центра. Ему, как ксеносоциологу, понятнее логика деятелей любой экстратерральной сигуранцы, нежели некоторых представителей некоторых земных ведомств. Неудивительно, что на каком-нибудь Ракшасе не верят в открытость и дружелюбие, что за этими столь естественными для любого мыслящего существа качествами имперской охранке мерещится тщательно замаскированное коварство. Удивительно, что и у нас находятся люди, склонные подозревать в шпионаже и прочих грехах несчастных беженцев, спасающихся от неминуемой гибели в нашем гостеприимном и чистом мире. Да и не удивительно даже, а возмутительно! Крайне!
Выдохшись, в довершение своей тирады Роман Витальевич сообщил, что вынужден обратиться к Верховному Сумматору лично.
– Всегда у тебя так, Арамис, – проворчал Лордкипанидзе. – Начинаешь с протеста, а кончаешь кляузой.
Вице-секретарь вскипел от негодования и прежде, чем прервать связь, выкрикнул:
– Убери от меня своего соглядатая!
Лорд перевел дух. Проще было допросить пятерых инопланетных шпионов, чем пять минут поговорить с этим ангелочком. Черт его дери! Неужели на седьмом десятке нельзя было поумнеть настолько, чтобы понять, что нельзя тащить на Землю любого, кто поведает более-менее жалостливую историю своей жизни, что всех потенциальных мигрантов нужно тщательно проверять, а для этого расширять сеть собственной агентуры в подконтактных мирах и плотнее сотрудничать с тамошними полицейскими, да и на Земле не спускать с инопланетян глаз. С любых…
Он вдруг понял, что его мучает с того самого момента, когда старший инспектор Коршунов доложил о завершении операции освобождения заложников в Верхнетагильском интернате, и похолодел…
Только этого ему сейчас не хватало!
Он немедленно вызвал Коршунова.
– Докладывай!
– Шеф, Хашараппа зачищена, по крайней мере, в моей сфере ответственности, – доложил старший инспектор. – Харрота привели в чувство. Скоро он будет готов к допросу. Остальные доставлены в Кольцово-4, ожидают отправки. Жду дальнейших приказаний. – Он помолчал и добавил: – Хотя… после разгрома антишпионской сети, которую мы столько лет создавали, не знаю, чем я могу быть теперь полезен…
Внешне оставшись бесстрастным, Лорд мысленно улыбнулся. Ему нравился этот строптивый парень, на самом деле один из лучших оперативников Кей-Кей, уступающий, пожалуй, лишь Октавиану-Клавдию.
– Что ж, благодарю за службу, Тимурчик, – язвительно произнес глава Карантинного Комитета.
– Понимаю, шеф, – смиренно отозвался Коршунов. – Готов понести заслуженное наказание.