Таинственный граф Игнас Амадеус де Бюсси-Рабутен (ум. в Петербурге 28.08.1727), с апреля 1726 года австрийский посланник при русском императоре, участвовал в подготовке выгодного для России Венского союзного договора, в августе получил орден Святого Андрея Первозванного; после смерти графа русское правительство платило его семье пенсию. Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (1693–1766), брат княгини А. П. Волконской, дипломат, государственный деятель, получил превосходное образование, с 1712 года был на дипломатической службе, заняв место сосланного Остермана, при Елизавете Петровне сделался вице-канцлером, затем канцлером, до 1758 года безраздельно руководил внешней политикой империи, не избежал ссылки, возвращен Екатериной II. Алексей Петрович разделял взгляды сестры, чуть не ухудшил ее положение откровенными к ней письмами[359]. Тогда же он пытался хоть что-нибудь сделать для Ганнибала, но у него ничего не получилось. После вступления на престол Анны Иоанновны положение княгини А. П. Волконской не улучшилось. Ее отец П. М. Бестужев-Рюмин (1664–1743) с 1712 года находился в Митаве при вдовствующей герцогине Курляндской Анне Иоанновне сначала гофмейстером, затем генерал-комиссаром и имел на нее влияние. Это он помог возвышению Бирона; в благодарность подозрительный выскочка привил герцогине неприязнь к Бестужеву, распространившуюся и на его дочь. Сыновьям избежать опалы как-то удалось.
Причина появления Ганнибала в Селенгинске нам известна, поводом, оказывается, послужил давний указ Верховного тайного совета от 30 декабря 1726 года, вступивший в силу еще в царствование Екатерины I. В нем содержится красочное описание города, в котором Абраму Арапу предстояло жить около двух лет. Приведем его полностью:
«Доносил нам отправленный к китайскому двору чрезвычайным посланником наш действительный статский советник иллирийской граф Савва Владиславич с границы китайской от речки Буры от 31 августа, что по усмотрению его во всей Сибири ни одного крепкаго города, ни крепости не обретется, наипаче на границе, по сю сторону моря Байкальскаго. Силингинск ни город, ни село, ни деревня, понеже в оном токмо 250 дворов, и строен на месте ни к чему годном, и ко всяким набегам опасном, ничем не огорожен, к тому-ж оной, за низкостью места, повсегодно водою и реки Селенги разлитием потопляется. И для того он, граф Владиславич, приискал к строению тамо фортеции иное вблизи удобное место. Почему и указали мы: крепость Се-ленгинскую строить вновь на приисканном от помянутаго графа Владиславича месте у реки Селенги, теми военными людьми, которые отправлены к границе китайской с полковником Бухольцом; к тому-ж употребить по разсмотрению Сибирскаго Губернатора и тамошних жителей, и для строения оной отправить туда из Военной Нашей Коллегии Инженера и Артиллерийскаго офицера: а какую там крепость удобнее делать, каменную-ль или деревянную-ль, в том, також и во удовольствовании оной новой крепости артиллериею и амунициею и гарнизоном, нашей Военной коллегии поступить по своему разсмотрению»[360].
Основным населением Селенгинска числились казаки, около двухсот пятидесяти человек. Кроме них там жили три дворянина и четверо детей боярских (из измельчавших бояр, в первой половине XVIII века слившихся с дворянами). Эти цифры относятся исключительно к лицам мужского пола, следовательно, в Селенгинске проживало около пятисот-семисот человек. Не Париж и даже не ЛаФер. Во второй половине XIX века в этот райский уголок Забайкалья отправляли на жительство лиц, освобожденных от каторжных работ, то есть вышедших на поселение.
По поводу приведенного здесь указа верховников М. Д. Хмыров писал:
«Указ этот подоспел как раз к первому открытию князем Меншиковым существования партии княгини Волконской — и Ганнибал, в качестве инженера ученаго, командирован в Селенгинск, за 6000 с лишком верст от Петербурга, в климат, по меньшей мере странный для уроженца Африки»[361]. В помощь Ганнибалу из столицы выехала команда кондукторов и офицеров, знакомых с инженерным делом. Меншиков воспользовался указом Верховного тайного совета как поводом, поэтому несчастный ссыльный долго ни о чем не подозревал и надеялся на скорое возвращение. В Селенгинске Абрам Петрович попал в распоряжение Рагузинского.
Чрезвычайный посланники полномочный министр, граф С. Л. Владиславич-Рагузинский имел широкие полномочия, с 1725 по 1728 год он занимал этот пост, имея задание заключить с Китаем договор о торговле и разграничении территорий. Договор 1719 года, подписанный капитаном лейб-гвардии Преображенского полка Л. В. Измайловым, не содержал четкой пограничной линии. Китайцы спросили его о размежевании, «но Измайлов ответил, что он о сем от Его Величества ничего не имеет, а по возвращении своем о сем донесет»[362]. Поговаривали, что Савва Лукич не проявлял настойчивости при обсуждении размеров приграничных российских владений, а мошна его все больше раздувалась. Благодетеля царя Петра Алексеевича не стало, война с лихоимством ушла в прошлое. Савва хорошо помнил гордого, заносчивого князя Матвея Петровича Гагарина, всесильного сибирского губернатора, помнил, как этого Рюриковича по повелению царя судил Правительствующий сенат, как 16 марта 1721 года его прилюдно повесили за кражу казенных денег из доходов от торговли с Китаем. Не удалось Петру Великому одолеть лихоимство, теперь Савве Лукичу кары ждать было не от кого — державой правил непревзойденный вор Алексашка Меншиков, после него из-за спины малолетнего царя — Долгоруковы и другие верховники, от них легко откупались все. Но Савва Лукич не забыл о парижских столкновениях с Абрамом Арапом из-за медных денег пенсионеров, упрямство и честность Ганнибала.
С таким характером толковый образованный инженер, свидетель его дипломатических успехов был полномочному министру не нужен и даже опасен: если отыщет доказательства воровства, то не промолчит. До Абрама быстро докатились слухи о территориальных уступках Китаю и личной пользе от этого чрезвычайному посланнику. Попытка примирения, предпринятая Рагузинским, ни к чему не привела. Требовалось срочно покинуть Селенгинск; в этом затерянном на краю света городе как бы чего не случилось… Наверное, у них все же состоялся сговор, но не тот, которого желал Савва Лукич. Он пообещал Ганнибалу помочь выбраться из Селенгинска.
По соглашению с Рагузинским Абрам Петрович 23 февраля 1728 года через него обратился с челобитной к Петру II: «Послан я раб вашего величества из Санкт-Питербурха в Селенгинск по письму князя Меншикова, писанного майя 28 числа 727 году, а за какую притчину — того не ведаю, токмо под видом будто для строения крепости при Селенгинском на новоприисканном месте.
А я в строении крепостей в практике не бывал, хотя по указу его императорского величества, моего крестного отца и государя, по своему великодушному милосердию я посылай во Францию для науки воинских дел, и учился три года и выучился столько, что касается до моего рангу офицерского.
И видно, что вышеписанный князь Меншиков выслал мене, посягая на мене, последнего раба вашего, токмо для отлучения от двора вашего императорского величества и моей погибели и разорения, понеже не определил мне на подъем в таком предальном марше ничего, ниже об оддаче годового моего жалованья не определено нигде.
Итак, я за таким дальнем маршем и за неполучением денег на подъем и жалованья, пришел в последнюю нищету и разорение, токмо имел с собою от трех до четырех сот Рублев денег, которые из младенчества накопил при двору вашего императорского величества Петра Первого, моего отца крестного и государя премилостивейшего.
И оные деньги я издержал в моем марше чрез сибирские городы на покупку мяхкой рухляди, а именно белки и горностали. И ту мяхкую рухлядь привез с собою в Селенгинск, понеже я не ведал, что отпуск мяхкой рухляди указом вашего императорского величества запрещено отпускать за границу, кроме государственного каравана.
И за тою притчиною никто у мене вышезначенной рухляди и ни по какой цене не покупает, отчего обретаюся в последней десперацы, не имея дневной пищи»[363].
360
Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое (далее — ПСЗ). Т. VI. СПб., 1830. С. 724–725.