Степан долго молчал, переваривая услышанное. Потом покачал головой, и на его суровом лице расплылась широкая, почти мальчишеская улыбка. В глазах заблестели слёзы.
— Владимир Александрович… Я не знаю, что и сказать, — застеснявшись, он закрыл глаза ладонью.
— Ничего не надо говорить. Как я сказал, это обоим выгодно.
— Спасибо вам, барон. Большое, искреннее человеческое спасибо! — смахнув слёзы, Кожемяко взглянул мне прямо в глаза. — Знаете, я на своём веку немало дворян повидал. И графов, и князей… Все они о себе да о своём кармане думали. А вы совсем другой. Самый благородный из всех дворян, что я встречал. Честное слово!
— Спасибо за добрые слова, Степан, — ответил я. — Это просто справедливость, ничего более. Теперь ваша задача — наладить работу. И помнить: раз это ваша собственность, то и защищать её вам. Мои дружинники помогут, но костяк охраны должен состоять из ваших же ребят. Обучим, вооружим.
— Понял, — Кожемяко серьёзно кивнул. — Но я тут прочитал, что раз все эти места стали собственностью Фонда, они как бы не имеют отношения к роду Градовых, правильно?
— Правильно, — улыбнулся я. — Верно мыслишь, Степан. Отныне предприятия являются гражданской собственностью. Следовательно, находятся под защитой государства и не могут быть атакованы, а также должны быть освобождены от оккупации.
— Ловко! Это значит, что враги и солдат своих должны от предприятий увести, правильно?
— Конечно. А также не будут иметь права использовать рядом артиллерию и боевые артефакты, — сказал я.
Впрочем, мы тоже, но у нас гораздо меньше крупных орудий. И войну мы в любом случае начнём из оборонительного положения. А воткнув несколько нейтральных зон среди оккупированных земель, мы подпортим врагам логистику и усложним манёвры.
Степан взял ручку и твёрдо, без тени сомнения, подписал договор. Его подпись была крупной и неуклюжей.
Я поставил свою печать. Всё. Круг почти замкнулся. Деньги Соболева вернутся к нему. Активы перешли в руки тех, кто на них работал. А фон Берг остался у разбитого корыта — без заводов, без денег и с необходимостью немедленно выводить свои войска с теперь уже гражданских, неприкосновенных объектов.
Иначе его и Муратова ждут новые гигантские штрафы от Дворянского ведомства, чьи чиновники уже потирали руки в предвкушении нового дела.
Вечером, когда первые звёзды проступили в бархатном небе над усадьбой, я поднялся в свой кабинет. Воздух ещё хранил дневное тепло, но от каменных стен уже веяло прохладой. Дело было сделано, папка с подписанными документами лежала на столе, но один финальный штрих оставался.
Я закрыл глаза, сосредоточившись. Внутренняя энергия сконцентрировалась в родовом перстне, вызвав лёгкую, едва уловимую вибрацию. Перед мысленным взором возник образ — неясный, мерцающий, но узнаваемый: хищный профиль, усмехающиеся глаза, небрежная чёлка. Граф Соболев.
— Здравствуй, Станислав, — произнёс я через ворона. — Порадуйся вместе со мной, всё прошло как по нотам.
Соболев усмехнулся и картинно зааплодировал.
— Поздравляю, Владимир! План был очень дерзким, но я не сомневался, что у тебя всё получится.
— Благодарю за помощь. Деньги будут перечислены в течение двух дней. Все комиссии, разумеется, за мой счёт. Твой капитал вернётся к тебе целым и невредимым. Чувство глубокого морального удовлетворения в подарок.
— Моральное удовлетворение — это, конечно, прекрасно, — рассмеялся Станислав. — Но я не против и более материальных бонусов в будущем. Итак, я правильно понимаю, что наш дорогой Генрих Карлович остался и без штанов, и без портков?
— Совершенно верно, — подтвердил я. — Он лишился всего.
— Браво! — Соболев приподнял бокал с вином. В его голосе прозвучала неподдельная радость сорванца, чья проделка удалась на славу. — Вот это операция! Чистой воды искусство. Надо будет как-нибудь повторить. Может, Муратову что-нибудь подобное предложишь? С него, я думаю, можно вдвое больше содрать!
Мой ворон покачал головой.
— С Рудольфом Сергеевичем этот фокус не пройдёт. Он не настолько жаден и глуп. Фон Берг был идеальной мишенью.
— Тем хуже для него, — парировал Соболев. — Значит, найдём другой способ его уничтожить. Итак, графиня Карцева по факту на нашей стороне. Барон фон Берг повержен. Альянс трещит по швам! Что теперь, о великий стратег?