— Я провёл все возможные диагностические ритуалы, — продолжал я. — Но так и не смог понять, каким эффектом обладает артефакт… Даже более того, я не смог понять, что за вид энергии скрыт внутри него.
Я умолк, давая провидице осмотреть статуэтку. Её пальцы, тонкие и бледные, повисли над фигуркой, не касаясь её. Я видел, как в глазах Светланы разгорается интерес.
— Тогда я вспомнил ваши рассказы о пришельцах из иных миров, — произнёс я. — Скажите, могла ли эта вещь быть их творением?
Светлана медленно кивнула. То, что я сказал, ни капли её не удивило.
— Хранители Порядка и Протекторы Жилы многое оставили в нашем мире… Но большая часть из этого была утрачена, — сказала она. — А то, что якобы принадлежало роду вашей матери, принадлежало кому-то из них. Могу я взглянуть поближе?
— Конечно.
Западня бережно, почти с благоговением, взяла статуэтку. Её пальцы сомкнулись на холодном металле. Она закрыла глаза, и её лицо в тот же миг исказилось гримасой — не боли, но крайнего сосредоточения.
Чёрные пятна на её ауре зашевелились. Воздух в кабинете застыл. Даже звуки извне словно приглушились, поглощённые напряжённой тишиной, возникшей между провидицей и артефактом.
Я замер, наблюдая. Ответ на мои вопросы, возможно, был совсем рядом.
Светлана держала статуэтку, её лицо стало маской абсолютной отрешённости. Она ушла вглубь себя — и вглубь тайны, хранимой холодным бронзовым изваянием.
А затем она открыла глаза.
Они больше не были голубыми. В них пылало жаркое оранжевое пламя, и голос, что вырвался из горла Светланы, был вовсе не её голосом… Он был низким, вибрирующим, но при этом всё же женским.
— Смертный… — сказала провидица. — Почему ты кажешься мне знакомым?
— С кем я говорю? — спросил я, тайком создавая защитную формацию.
Магические существа, будь то духи или демоны, часто бывали опасны. И я действительно понятия не имел, с кем общаюсь. Мог лишь предположить, что это существо обитало внутри статуэтки. Сильный элемент Провидения внутри Светланы помог ему… точнее, ей поговорить с нами.
— В мире, откуда я родом, меня звали Жила, — помедлив, ответило существо через провидицу.
Догадка вновь подтвердилась. Ведь одними из пришельцев, что когда-то вторглись в этот мир, были Протекторы Жилы.
— И кто же ты, Жила? — спросил я.
— Я? Я — сама суть магии, смертный, — в голосе прозвучала гордость, и тут же тон сменился на скорбный: — Но я лишь крошечная часть от Жилы. Капля из океана, заключённая в темницу из металла. Брошенная и забытая в чужой Вселенной.
Хоть я никогда и не слышал о Жиле, но вполне мог допустить, что она была частью разумной энергии. Та действительно была сутью магии, а в разных мирах называлась по-разному и могла принимать разные формы.
— Я могу тебе как-то помочь?
— Помочь? — Жила коротко рассмеялась. — Будь со мной честен, смертный. Ты ищешь выгоду.
— Можно сказать и так, — не стал увиливать я. — Если я смогу подарить тебе свободу, то был бы рад ответной помощи.
— Меня не заставишь служить, — оскалилась Жила. — Не приручишь, как пса.
— Я и не собираюсь. Мне не нужна рабыня. Предпочитаю взаимовыгодное сотрудничество.
Оранжевые глаза уставились на меня. Молчание затянулось. Я спокойно встречал пылающий взгляд Жилы и ждал, что она ответит.
— Твои намерения, смертный? Что тебе нужно?
— Власть, — ответил я, не размышляя ни секунды. — Абсолютная власть.
— Зачем⁈ — прогремел голос Жилы, и стены кабинета задрожали. — Чтобы править? Чтобы подчинять? Чтобы насыщать свою жажду доминирования?
— Чтобы принести в этот мир порядок, процветание и справедливость. А затем — и в другие, когда я стану достаточно силён, — я немного помолчал, а затем решил не скрывать ничего: — Я уже правил десятками миров и под моей рукой жизнь процветала на каждом из них. Эта задача мне по силам.
Я чувствовал, как чужеродное сознание сканирует меня, проникая в самые глубины разума, пытаясь найти фальшь, слабость, жажду наживы. Я не сопротивлялся. ПУсть поймёт, что я полностью искренен.
Пламя в глазах Светланы смягчилось, стало похоже на свет далёкой, но мощной звезды.
— Правда… — прошептала Жила. — Ты говоришь правду. Это не пустые амбиции…
— Значит, ты согласна?
Светлана-Жила медленно подняла руку, и бронзовая статуэтка в её пальцах вдруг засветилась мягким золотистым светом.
— Да… Я согласна. Поможем друг другу, смертный.
На границе владений графини Карцевой
На следующий день
Константин Роттер стоял на командном пункте, заложив руки за спину. Предрассветная мгла была густой и влажной, роса серебрила камни и примёрзшую грязь. Холод пробирал до костей, но Роттер не чувствовал ничего, кроме привычного, ледяного сосредоточения.