Впереди, на пыльной просёлочной дороге, показалась группа всадников. Их было относительно мало — около пяти десятков человек. Они двигались медленно, устало, с опущенными головами.
Впереди всех ехал широкоплечий мужчина в чёрном мундире. Он единственный держался прямо, и даже на таком расстоянии ощущалась исходящая от него мрачная аура. Хотя капитан Константин Роттер и не обладал магией, но мощь его духа впечатляла даже меня.
Никита издал низкий, похожий на рычание звук.
— Предательское отродье. Только дай слово, Владимир, я лично принесу тебе его голову!
— Не торопись. Это приказ, — сказал я, твёрдо взглянув на воеводу. — Ты меня понял?
Он сжал губы в узкую полосу и еле заметно кивнул.
— Никита, никаких самовольств.
— Да, барон, — пробурчал он, не сводя ненавидящего взгляда с приближающихся фигур.
Роттер поднял руку, и его люди остановились. Они были вооружены, но даже не пытались притронуться к саблям. Мои солдаты беспрепятственно сомкнули вокруг них кольцо и замерли, нацелив арбалеты.
Роттер окинул взглядом наши лица и спрыгнул на землю. Не говоря ни слова, он опустился на одно колено. Вслед за ним, с лязгом и стуком, спешились и его люди, опустив головы.
— Ну что, предатель? — процедил Никита, и его конь беспокойно переступил с ноги на ногу. — Приполз прощения вымаливать? Опоздал. Для таких, как ты, есть только одно наказание!
Капитан не ответил. Подняв лицо, он взглянул на меня. На его будто каменном лице, перечёркнутым шрамом, читалась усталость, а в глазах стояла какая-то странная, отрешённая пустота.
— Я буду говорить только с бароном Градовым, и только наедине, — произнёс он.
Карцева усмехнулась, а Никита заскрипел зубами и снова схватился за саблю.
— С чего ты взял, что можешь ставить условия? — спросил он.
— Воевода, держать их под прицелом, — скомандовал я, слезая с коня. — Капитан Роттер, следуйте за мной.
Константин поднялся с колена и последовал за мной, оставив своих людей под прицелами моих стрелков. Он был безоружен — тяжёлая сабля, от которой исходила аура элемента Порчи, осталась на седле.
Карцева с любопытством проследила за нами взглядом и подмигнула мне.
Когда мы оказались вне пределов слышимости, я обернулся к Роттеру.
— Говори.
Капитан глубоко вздохнул и произнёс:
— Перейду сразу к делу. Всё, что я делал… всё, за что меня называют предателем… Это был приказ, — его голос был хриплым, лишённым всяких эмоций. — Приказ вашего отца, Александра Петровича.
Чего-то подобного я и ожидал. Того, что Роттер так или иначе попытается оправдаться. Оставалось понять, что за этим кроется.
С другой стороны, неужели он способен вести настолько рискованную игру? Явиться ко мне во владения и врать так нагло, чтобы… Я даже не мог придумать, зачем ему это.
— Я не верю тебе, — сказал я. — Мой отец пал в битве под Орловкой, задолго до твоего предательства. И он никогда бы не приказал своему капитану переметнуться к убийцам своей семьи.
— Он пал, да, — капитан кивнул, и в его глазах мелькнула настоящая, непритворная боль. — Но его смерть была не мгновенной. Я нашёл Александра Петровича на поле боя, он был ещё жив. И он отдал мне последний приказ. Любой ценой спасти то, что осталось от моего полка. Втереться в доверие к врагу. Затаиться в его рядах и ждать, когда появится новый барон Градов. А затем уничтожать альянс Муратова изнутри.
Я молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Звучало слишком удобно для Роттера, слишком хитро и нереалистично. Но в то же время, если задуматься — именно этим Константин и занимался в последнее время. Он бросил Карцеву и спровоцировал конфликт между ней и Муратовым. Ведь именно с его подачи всё и началось.
Не говоря уж о том, что он подпортил репутацию самому Муратову, когда люди Роттера совершили покушение на меня с Карцевой и Артёма. Они ведь даже не скрывали, кому служат.
— Красивая сказка, — наконец, сказал я. — Но есть нестыковки, капитан. Твои люди пытались убить меня. Это тоже было частью плана моего отца?
— Вас должны были взять в плен и затем отпустить под предлогом, что вы смогли сбежать, — невозмутимо парировал Роттер. — Это была инсценировка, чтобы Муратов и дальше верил в мою преданность. А Карцеву — да, планировалось убить. Откуда мне было знать, что вы сможете переманить её на свою сторону?
— А что насчёт Артёма, которого чуть не убили под Лисичкино, и всех женщин, что были с ним? — в моём голосе зазвучало железо. — Их тоже нужно было просто пленить?