Он вышел на улицу, к своей карете. Утренний воздух показался ему внезапно удушающим.
«А может, война и не состоится, — мелькнула у него следующая мысль. — Посмотрим, сумеет ли барон Градов добраться до здания суда живым и невредимым…»
Он резко дёрнул дверцу кареты и скрылся внутри, отдавая кучеру приказ везти его прочь от этого места. Прочь от старомодных идеалов и глупых предрассудков.
В мире, где он жил, место было только для сильных и беспринципных. И он намеревался это место занять.
По дороге во Владивосток
Немного позже
Карета вновь покачивалась на ухабах, но на этот раз я не смотрел в окно. Я закрыл глаза, позволив сознанию оторваться от тела и устремиться вперёд, в прохладное небо, в тело одного из воронов.
Ощущение, хотя я уже не раз переносился в птицу, было всё ещё непривычным — ветер, бьющий в перья, земля, плывущая далеко внизу, и острое, ясное зрение, видящее каждую травинку.
Я вёл птицу в километре впереди нашего небольшого кортежа, прочёсывая местность. И моя предосторожность оказалась не напрасной.
Впереди за поворотом дороги, где старый мост через пересыхающий ручей создавал идеальное место для засады, я их увидел. Десять, может, двенадцать человек. Спрятались в кустах у обочины, укрылись за каменными опорами моста. В руках арбалеты, похоже, что с магическими болтами.
Очередные наёмники.
Моё сознание мгновенно вернулось в тело. Я открыл глаза, встретившись со встревоженным взглядом Трояка, который, видимо, почувствовал моё резкое возвращение.
— Останавливаемся, — мой голос прозвучал резко и тихо. — Все. Немедленно.
Карета замерла. Секач тут же подскакал к окну.
— Проблема, ваше благородие?
— Засада впереди, у старого моста, — я быстро описал обстановку. — Десять человек — галопом вперёд! Обойти их слева, через холмы. Не вступать в бой, пока не будет сигнала. Всем остальным — поднять воронов!
Я снова закрыл глаза, возвращаясь к ворону. Мои всадники быстро приближались к засаде и заходили в тыл к ничего не подозревавшим наёмникам. А с неба на них уже пикировали птицы.
Я мысленно отдал приказ своему ворону, и он ринулся вниз вместе с остальными.
Это было страшное и завораживающее зрелище. Вороны, словно метеоры, врезались в позиции наёмников. Магические взрывы один за другим разорвали тишину. Грохот смешался с криками.
Когда дым немного рассеялся, мои всадники уже мчались по дороге. Они добили тех, кто уцелел, кто пытался отползти или подняться. Бойня была быстрой и безжалостной. Наёмники, рассчитывавшие на внезапность, не имели ни единого шанса.
Через несколько минут всё было кончено. Наша процессия тронулась снова, теперь уже минуя это мрачное место, усеянное обгоревшими телами и обломками.
Я молчал. Каждая такая стычка, каждая смерть… Они приближали то, что было неизбежно. Войну. Полномасштабную и беспощадную.
Ближе к Владивостоку я начал ощущать давление технологического поля города. Тонкое, но неумолимое. Моя магия, всегда бывшая продолжением меня самого, начала слабеть, становиться вязкой, непослушной.
Когда мы приблизились к окраинам города, на дороге показалась полицейская машина — чёрная, блестящая, с мигалкой на крыше. За ней — армейский броневик с солдатами в полной экипировке. Машины остановились, перегородив дорогу. Из броневика вышел офицер имперской армии с недовольным лицом.
— Барон Владимир Градов? — спросил он, подходя к моей карете.
— Он самый, — ответил я, открывая дверцу.
— Капитан Михайлов, — он отдал честь. — Мы сопроводим вас до здания суда.
Я усмехнулся, глядя на его безупречный мундир и новенький броневик.
— Где же вы раньше были, капитан? Нас по дороге дважды пытались отправить на тот свет. Ваша помощь пригодилась бы немного раньше.
Офицер покраснел, но его лицо осталось непроницаемым.
— Мы обеспечиваем безопасность в пределах городской черты, ваше благородие. То, что происходит за её пределами, не наша юрисдикция. Но теперь вы под нашей защитой.
«Как удобно», — подумал я.
— Ну ладно. Что есть, то есть. Поехали.
Наш кортеж, теперь усиленный военными, тронулся дальше. Владивосток встретил нас серыми улицами, людьми, спешащими по своим делам, и всё усиливающимся гнётом технологического поля.
Наконец, мы подъехали к массивному, помпезному зданию суда из тёмного камня. У подножия высокой лестницы уже толпились люди — зеваки, журналисты с фотоаппаратами, охрана.
Там же, у крыльца, я увидел Базилевского. Он о чём-то оживлённо беседовал с пожилым дворянином, но, заметив мою карету, быстро извинился и поспешил к нам.