– Думаю, она действовала скрытно, Глория. Чердак у Кристи не был переполнен, ее достоинства располагались ниже, но она неплохо разбиралась в экономике. – Он подмигнул главе администрации. – Если бы ее муж обнаружил, что она развлекается на стороне, даже с президентом, она потеряла бы около восьмисот миллионов.
Рассел знала о странном пристрастии Уолтера Салливана к наблюдениям из-за зеркала. Слава Богу, что там, в темноте, сидел не сам Салливан.
– Я предупреждала тебя, Алан, что твои маленькие приключения могут для нас плохо кончиться. Президент с недоумением посмотрел на нее.
– Послушай, не думаешь ли ты, что я первый парень, занимающий этот пост, который позволяет себе развлечься на стороне? Не будь так дьявольски наивна, Глория. К тому же я в миллион раз осторожнее, чем многие из моих предшественников. Я несу всю тяжесть моей работы... и не упускаю своих шансов. Поняла?
Рассел нервно почесала шею.
– Безусловно, господин президент.
– Итак, остается всего один парень, который может нам навредить.
– Чтобы разрушился карточный домик, достаточно упасть одной карте.
– Неужто? Но в этом домике живет уйма народу. Не забывай об этом.
– Конечно, шеф, я помню. В дверь постучали.
– Пять минут, сэр, – сообщил вошедший помощник Глории Рассел.
Президент кивнул и жестом попросил его удалиться.
– Этот прием как нельзя вовремя.
– Рансом Болдуин внес огромный вклад в твою предвыборную кампанию, так же как и все его друзья.
– Дорогая, не тебе указывать, перед кем у меня политические долги.
Рассел встала и приблизилась к нему. Она взяла его за руку и пристально посмотрела в лицо. На его левой щеке был небольшой шрам. Напоминание о шрапнели, угодившей туда во время краткосрочного пребывания в армии в конце вьетнамской войны. Когда его политическая карьера пошла в гору, все женщины сошлись на том, что это крошечное несовершенство сильно увеличивает его привлекательность. Рассел поймала себя на том, что разглядывает этот шрам.
– Алан, для защиты твоих интересов я сделаю все что угодно. Все обойдется, но нам необходимо работать вместе. Мы одна команда, Алан, и мы отличная команда. Им не удастся причинить нам вред, если мы будем действовать сообща.
Какое-то мгновение президент изучал ее лицо и затем ответам ей той улыбкой, которая обычно сопровождала заголовки на первых полосах газет. Он чмокнул ее в щеку и прижал к себе, а она прильнула к нему.
– Я люблю тебя, Глория. Ты – моя опора. – Он поднял текст речи. – Время выступать.
Он повернулся и вышел. Рассел посмотрела ему вслед, тщательно вытерла щеку и последовала за ним.
Джек разглядывал роскошно отделанный Восточный зал. Здесь собралось множество наиболее влиятельных людей страны. Всюду вокруг него сплетались утонченные сети бесед, а ему оставалось лишь стоять и пялиться по сторонам. Он осмотрел зал и заметил свою невесту, оживленно болтающую с конгрессменом из какого-то западного штата. Она, несомненно, пыталась обеспечить “Болдуин энтерпрайзиз” поддержку еще одного надежного законодателя.
Его невеста тратила много времени на деловое общение с представителями власти всех уровней, от уполномоченных округов до председателей сенатских комитетов. Дженнифер умела нащупать нужные струнки человеческого самолюбия, добиться расположения собеседника и сделать так, чтобы все нужные фигуры были расставлены по местам, когда “Болдуин энтерпрайзиз” намеревалась провернуть очередное дело. То, что за последние пять лет доходы компании ее отца удвоились, было в значительной степени ее заслугой. И в самом деле, какой мужчина мог устоять перед ней?
Рансом Болдуин, ростом шесть футов пять дюймов, с густыми седыми волосами и бархатным баритоном, мелькал то здесь, то там, пожимая руки политикам, которых он уже заполучил, и ведя переговоры с теми, кто ему еще не принадлежал.
Церемония награждения была короткой. Джек посмотрел на часы. Скоро придется возвратиться на службу. Дженнифер сказала, что в одиннадцать в отеле “Уиллард” состоится вечеринка для узкого круга приглашенных. Он провел рукой по лицу. Черт, ему везет, как утопленнику...
Он уже собрался отозвать Дженнифер в сторонку, чтобы объяснить ей причину своего раннего ухода, но в этот момент к ней подошел президент, к ним присоединился ее отец, и через мгновение все трое направились к нему.
Джек поставил на стол свой бокал и прокашлялся, чтобы не показаться полным идиотом, если слова вдруг начнут застревать у него в горле. Дженнифер и ее отец разговаривали с президентом, как старые друзья. Они болтали и смеялись, как будто это был какой-нибудь дядюшка Нед из Оклахомы. Но это был не дядюшка Нед, это, черт возьми, был президент Соединенных Штатов!
– Так вы и есть тот счастливчик? – Президент благожелательно улыбнулся.
Они пожали друг другу руки. Он был одного роста с Джеком, и Джек с восхищением отметил, что на такой работе президент сумел остаться подтянутым и бодрым.
– Джек Грэм, господин президент. Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр.
– У меня такое ощущение, как будто я уже вас знаю, Джек. Дженнифер мне столько про вас рассказывала. Главным образом, хорошего. – Он улыбнулся.
– Джек – компаньон на фирме “Паттон, Шоу и Лорд”.
Дженнифер все еще держалась за руку президента. Она взглянула на Джека и мило улыбнулась ему.
– Пока еще не компаньон, Джен.
– Это вопрос времени, – загудел голос Рансома Болдуина. – Имея такого клиента, как “Болдуин энтерпрайзиз”, ты можешь назначать свою цену любой фирме страны. Не забывай об этом. Не позволяй Сэнди Лорду вешать тебе лапшу на уши.
– Прислушайтесь к нему, Джек, его голосом говорит сам опыт. – Президент поднял свой бокал и сразу же невольно отдернул руку вниз.
Дженнифер, почувствовав толчок, отпустила его руку.
– Извините, Дженнифер. Надо меньше играть в теннис. Опять проблемы с этой чертовой рукой. Ну что ж, Рансом, похоже, у вас отличный протеже.
– Да, но ему придется сразиться с моей дочерью за право управлять империей. А может, Джек будет королевой, а Джен – королем? Как на это смотреть с точки зрения равноправия? – Рансом громко рассмеялся.
Джек почувствовал, что краснеет.
– Рансом, я всего лишь юрист, я вовсе не подыскиваю себе свободный трон. В жизни есть много других занятий.
Джек взял свой бокал. Разговор повернулся не так, как ему хотелось бы. Он был вынужден защищаться. Джек раздавил зубами маленький кусочек льда. И что на самом деле Рансом Болдуин думает о своем будущем зяте? Особенно теперь? Впрочем, Джека это не особенно беспокоило.
Рансом перестал смеяться и внимательно посмотрел на него. Дженнифер задрала нос, как она поступала всегда, когда Джек говорил что-то, по ее мнению, неуместное, а это случалось очень часто. Президент посмотрел на каждого из них, улыбнулся и, извинившись, ушел. Он направился в угол зала, где стояла женщина.
Джек смотрел ему вслед. Он видел эту женщину по телевидению, она объясняла позицию президента по всевозможным вопросам. Глория Рассел сейчас не выглядела особенно счастливой, но, вероятно, счастье редко посещает людей, вынужденных решать мировые проблемы.
Однако это уже были побочные мысли. Джек познакомился с президентом, пожал ему руку. Пусть его рука заживает быстрее. Он отвел Дженнифер в сторону и объяснил ситуацию. Она не испытала удовольствия.
– Это совершенно неприемлемо, Джек. Осознаешь ли ты, как много значит для папы сегодняшний вечер?
– Послушай, я же всего лишь работяга, тебе это известно?
– Это смешно! И ты это знаешь! Никто на этой фирме не может требовать от тебя столь многого, не говоря уж о каком-то ничтожном члене корпорации.
– Джен, это не так уж и страшно. Я прекрасно провел время. Твой папа получил свою награду. Теперь пора снова браться за работу. А что касается Элвиса... он, конечно, иногда дает мне пинка под зад, но он работает так же много, если не больше, чем я. Надо с этим смириться.
– Это нечестно, Джек. Ты ставишь меня в неудобное положение.
– Джен, это моя работа. Я сказал не беспокойся, значит, не беспокойся. Увидимся завтра. Обратно я доберусь на такси.
– Папа будет очень недоволен.