В его сознании вдруг очень отчётливо, с ясностью, испугавшей его самого, возник… Гевст Рогатый, словно он захватил силой своей воли его, Тролово, сознание, и это было ужасно. Потом он вдруг превратился в кого-то ещё, может быть, в цветок, рождающий червей, чтобы обращать людей в их животное воплощение… Трол уже мечтал, чтобы эта пытка кончилась, чтобы его сознание, напоенное всей этой мерзостью, выключилось, но оно почему-то работало и не желало остановиться.
Такой волны энергии он ещё не получал. И с каждым приливом магических сил разом, как будто по приказу неведомого божества, он узнавал что-то новое о мире, где существовали… ипостаси магического всеведения, которые сейчас вливались в него.
Ему даже показалось, что он уже перестал воспринимать свой настоящий, человеческий мир, а его сознание вдруг перенеслось в мир саджей… И это оказался такой холодно-сверкающий и прекрасный мир, что было жалко тех фей, которые должны были этот мир покидать, чтобы зарабатывать чьими-то смертями золото, чтобы им, по каким-то неизвестным законам, согревать и поддерживать жизнь новых саджей. И было жалко, что они не осознали его красоту раньше и не остались в нём… Но это были теперь мысли Кырис, Шваги и Эды, которая умерла последней из них.
Но и это искушение завершилось. И Трол понял, что думает сам — что проход в мир людей теперь закрыт, потому что три саджи не вернутся, к счастью для людей… И может быть, к удивлению остальных саджей.
Глава 16
Потолок был освещён светом не только факелов, но и отсветом какого-то внутреннего огня, который Трол почувствовал в бою с феями. Сейчас он был неуместен, но почему-то не проходил. Он озарял теперь не только самого Трола изнутри, как какое-то очень сильное переживание, но отражался на его восприятии мира. Возможно, другие люди его не видели.
Трол попытался рассмотреть то, что пряталось за этим отсветом. Это было непросто. Лица людей, их фигуры, их жесты размывались, никак не приходили в естественную резкость и чёткость. Трол попробовал стряхнуть с себя наваждение, но не очень успешно. Ему осталось лишь надеяться, что со временем он научится мириться с этим отсветом и даже, может быть, научится воспринимать как дополнительную информацию о том, что вокруг него происходило.
— Он пришёл в себя, — раздался голос Ибраила. Сейчас же кто-то поднялся в углу комнаты и подошёл к тем людям, которые находились у кровати.
— Ты уверен? — спросил Роват.
Ибраил не ответил. Он стал в последнее время не очень вежливым, даже с друзьями. Трол вздохнул, потом попробовал собрать в лёгких побольше воздуха и спросил, чтобы ни у кого не было сомнений относительно его состояния:
— Что с феями?
— Мертвы, — отозвался Ибраил.
И посмотрел куда-то в сторону, так и есть, кроме всех его друзей тут была ещё и Мёда. Она ходила в каком-то странном покрывале, Трол вспомнил, что полосы ткани женщины горцев надевают в случае смерти кого-то очень близкого. Неужели этот плат девушка надела по нему?
— С кем?.. — Трол не сумел договорить.
— Батар, — отозвался Роват, — плох. У него Чивилем, да и Ибраил делает, что может… Но его состояние непредсказуемо.
— Если выживет, то только чудом, — пояснил Крохан.
— Если выживет, то на всю жизнь останется калекой, — добавил Ибраил, чуть нахмурившись. — Зря он полез добивать фею.
— Насколько плох?
— Правая нога выбита из бедра, и пришлось ампутировать левую руку. — Ибраил пожевал губами. — Просто поразительно, как парой ударов можно так изувечить тренированного бойца.
— Его подкупило, что фея истекала кровью и лежала на полу… — задумчиво протянул Роват. — Я так и не рискнул её атаковать.
— Псы? — поинтересовался Трол.
— Собирают свой лагерь. Похоже, без Сынгара они ни на что не решатся.
— Горцы?
— Ждут Каслу. И пробуют кружить вокруг Псов. Те, конечно, их не особенно опасаются, но всё-таки нервничают. Это тоже в нашу пользу, — высказался Крохан.
Свечение, возникшее в Троле после боя с феями, стало тоньше и незаметней. Теперь он мог видеть мимику на лицах друзей и даже понимал её. Неужели феи всегда так видят мир или, наоборот, он превзошёл нечто, что позволило ему справиться с ними, но стал каким-то уродом в плане восприятия?
— Вот кто действительно не отходил от тебя ни на шаг, так это Касла, — сказал Ибраил. — Даже меня смогла пересидеть, наверное, из вредности.