За ними оказалось тускло освещенное помещение с высокими окнами, за которыми раскинулась мерцающая огнями панорама города. На потолке горело множество крошечных лампочек, похожих на звезды в ночном небе. Казалось, зал плыл в космическом пространстве. К Триш и Ричарду подошел невысокий мужчина в вечернем костюме.
– Добрый вечер, мистер Теран. Ваш столик готов. Мисс Делани, добро пожаловать в «Вентидо». Надеюсь, вам здесь понравится.
Метрдотель проводил их к дивану, обитому темно-синей кожей. Глядя на бескрайний город, Триш спросила:
– Они узнают имена всех посетителей прежде, чем те приходят сюда?
Ричард кивнул:
– Вы просите их зарезервировать столик, и в случае каких-либо изменений вам звонят.
Триш огляделась. Стол покрывала скатерть из бледно-голубого камчатного полотна, хрустальные бокалы для вина и воды, серебряные приборы, голубые ирисы в гладкой овальной серебряной вазе. На столе горела свеча и лежали две карточки с именами Триш и Ричарда.
Триш пришлось слегка привстать, чтобы увидеть соседний столик, ибо все здесь было спроектировано необычно и при ощущении простора обеспечивалось уединение. Ее поразила изобретательность проекта.
– Богатые умеют жить, не так ли? – заметил Ричард.
– Конечно. Сколько же здесь столиков?
– Не так уж много. Ощущение простора создают огромные окна. А вообще-то здесь едва ли больше двадцати столиков.
– Неужели все они заняты? Ричард рассмеялся:
– Еще бы! Это лучшее место в городе, где прекрасно готовят. Однажды пообедав здесь, вы захотите прийти сюда снова. А хозяева не так щедры на приглашения, как раньше.
К столику подошел второй метрдотель.
– Добрый вечер, мисс Делани, мистер Теран. Я Карло. Хотите коктейли или прислать специалиста по винам, который поможет вам сделать выбор?
– Я предпочла бы вино, – ответила Триш. Ричард кивнул.
– Хорошо. Я тоже.
Через несколько секунд перед ними появился смуглый мужчина с блестящими черными волосами, в вечернем костюме. На шее у него висели две серебряные цепочки. К концу одной была прикреплена маленькая серебряная рюмочка для дегустации вин, к другой – внушительная связка ключей.
Ричард заказал бутылку шампанского «Тейттинджер Роуз», и официант принес ее, восхищаясь великолепным выбором клиента. Попивая вино, Триш и Ричард беседовали, как старые друзья. Адвокат сказал, что случай, которым он сейчас занимается, отнимет больше времени, чем ожидалось, и заставит его прожить в Нью-Йорке немного дольше. А Триш сообщила, что сегодня нашла работу и тоже задержится здесь.
Обед не обманул ее ожиданий, и Триш размышляла над чудесной переменой в своей жизни.
Все шло прекрасно, пока она не спросила:
– Ричард, расскажите о деле, которое задержало вас в Нью-Йорке?
– Меньше всего мне хотелось бы говорить об этом во время такого прекрасного обеда, и поверьте мне, Триш, тут нет ничего, о чем вы хотели бы услышать. – Возникла короткая неловкая пауза, и лицо его выразило легкое беспокойство. – Адвокат часто вынужден общаться с людьми, для которых закон ничего не значит. Это разочарует вас, но каждый человек имеет право на защиту...
Ричард умолк, казалось, погрузившись в размышления.
– Простите, – сказала Триш, – прошу вас, останавливайте меня, когда я сую нос не в свое дело. Честное слово, я не обижусь. Я тоже могу рассказать далеко не обо всем, а кое о чем запрещаю себе даже думать. Знаете, мне свойственно все преувеличивать. Когда случалось что-то плохое, я всегда раздувала это. Потом происходило еще худшее, с чем я не могла справиться. Я хотела избавиться от этого... иначе сделала бы с собой Бог знает что. Что-то ужасное, я уверена.
На ее лице застыло выражение такого отчаяния, что Ричард проникся сочувствием. Заметив уязвимость Триш, он захотел успокоить и защитить ее.
– Триш, дорогая, вы правы, что не думаете об этом. Мы не можем позволить несчастьям поглотить нас, верно? – Он ободряюще улыбнулся и повеселел, когда Триш кивнула.
– Конечно, не можем. И я решила больше не допускать этого. Жизнь дана для удовольствий, а не для страданий.
– И что же за чудесный философ изрек это? Триш рассмеялась:
– Я.
Ричард с восхищением посмотрел на нее.
– Правда?
– А разве где-то написано, что философы – только старики?
Триш вернулась к себе в номер чуть раньше половины двенадцатого, пообещав своему спутнику пообедать с ним еще раз в первый же вечер, когда оба будут свободны. Она приняла душ, легла в постель, но не смогла уснуть и решила немного почитать.
Ее разбудил телефонный звонок. Оператор выполнил просьбу и разбудил клиентку в семь утра. Триш положила трубку и вдруг поняла, что чувствует себя как дома в этой жалкой комнатенке, на никудышном матрасе. Она уснула в очках, не выключив лампу.
«Тело привыкает почти ко всему», – подумала Триш и, надев костюм, направилась в офис Реда. Утро выдалось серым и холодным. Ветер пронизывал ее насквозь. Раз уж придется остаться в Нью-Йорке, надо купить пальто.
Триш зашла выпить чашечку горячего кофе, раскрыла «Таймс» и удивилась, увидев на первой полосе улыбающееся лицо Реда. Она внимательно прочитала: «Сенатор Джонатан (Ред) О’Ши покидает палату сената с триумфом – после его блестящего выступления в прениях вопрос о принятии законопроекта Уайткомба-Сэндхила был снят. Сенатор О’Ши заметил, что провал этого билля стал победой рабочих людей над теми, кто лоббирует свои интересы. Однако едва ли это заявление примирит его с консервативными элементами в партии».
Триш разволновалась. Если бы она могла рассказать кому-нибудь о своих переживаниях! Ее охватило ощущение одиночества, но ей удалось избавиться от него. Ничего, скоро у нее появятся новые друзья. Она не имеет права на жалость к себе и ностальгию. Она станет сильной.
Офис гудел от голосов и стука пишущих машинок. К Триш подошла молодая женщина:
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Я ищу Джо Франклина.
– Он у себя в кабинете.
Триш прошла через зал к маленькому кабинету за стеклянной перегородкой. Мужчина лет сорока, с темными волосами, тщательно прикрывающими лысину, взглянул на нее:
– Привет, могу чем-то помочь?
– Вы Джо Франклин? – спросила Триш. Мужчина кивнул, и она представилась:
– Я Триш Делани, и Ред сказал...
Триш не успела закончить. Услышав имя шефа, Джо вскочил и протянул ей руку.
– Да, конечно. Садитесь. Ред сказал, что вы придете сегодня. Как я понял, вы хотите работать у нас?
Триш испытала облегчение оттого, что Ред расчистил ей путь, но тут Франклин спросил:
– А какой у вас опыт? Умеете печатать?
– А у вас обязательно это уметь?
– Вообще-то я не знаю, чем вы будете заниматься. Сенатор просил меня найти для вас место, вот я и пытаюсь это сделать. – В его голосе звучало пренебрежение.
– А если бы я была мужчиной, вы задали бы мне такой вопрос?
Джо разозлился, ибо ему пришлось обороняться, но вместе с тем обрадовался. Перед ним явно не какая-то пустышка, которая занимает место и получает деньги неизвестно за что. У этой определенно есть мозги... и она не лезет за словом в карман.
– О’кей, извините. Я совсем не хочу создавать Реду проблему равенства женщин. Постараюсь проявить больше внимания к этой проблеме.
– Может, сенатору О’Ши нужен человек, способный заняться женским вопросом? – предложила Триш.
Джо Франклин знал, когда стоит уступить, а когда – ударить кулаком по столу. Вполне возможно, что эта леди спит с сенатором, поэтому он поступит мудро, если подружится с ней хотя бы на некоторое время.
– Вас интересует этот аспект кампании?
– Да. Думаю, да. Но признаюсь, я никогда ничем таким не занималась. Полагаю, к этому побуждает меня внутреннее чувство.
Триш старалась держаться естественно, чтобы сохранить свой имидж. Приехав в Нью-Йорк, она решила, что никогда больше не позволит унизить себя.