— Харг, к вам Азар Эзрех Хагон, — доложил секретарь.
Керцез щелкнул кнопку на телефоне и, хмыкнув, ответил.
— Пусть войдет.
Ат харг, одетый в темно-серую форму офицера подразделения боевых магов с соответствующими нашивкам на груди, замер в дверях, прижав ладонь правой руки к сердцу и склонив голову.
— Проходи и докладывай, — Керцез указал на стул.
Азар успел заметить и знамя Совета у двери, и тактическую схему учений, расстеленную на столе перед отцом, но не подал виду.
— Территория резерваций перешла под наш контроль, — отчеканил он, усаживаясь. — Беженцы эвакуированы. На двух судах доставляются сюда. Будут на острове завтра утром.
— Отлично. Здесь всё готово для их размещения. Доклад о потерях?
— Передан в координационный штаб генералом Ахтамаром. Меньше, чем прогнозировали.
— Что о новом виде оружия?
— Под моим личным контролем. Применив его, мы отбили замок с беженцами без единой потери.
— Демоны неуязвимы?
— Их можно уничтожить с помощь магии.
— Кроме нас, только у миротворцев есть отдельное военное подразделение магов. Вы нашли Источник?
— Да, — Азар полез под мундир и, достав из-за пазухи несколько фотографий, выложил их на столе перед отцом. — На обнаруженном нами фотоаппарате оказались эти снимки. Нам не составило труда вычислить местонахождение Источника, хотя располагается он внутри абстракционной аномалии.
— Ты смог вызвать демонов сам?
Азар отрицательно покачал головой.
— У меня ничего не вышло. Это возможности исключительно Ключа.
— Где она?
— На судне, с беженцами.
— А демоны?
— В бухте, охраняют причал близ Ям.
— Удалось задержать членов «Детей теней»?
— Гранто и Алтаннат.
Керцез, не оценив шутку, нахмурился.
— Пока вы с Терзумом отдыхали на Прэне, ваша сестра вела разведывательную деятельность. И коль скоро она вынуждена была раскрыться, то только из-за тебя.
— Я должен был быть уверен, что Антея не попадет в руки «Теней». В замке её безопасность считалась условной. Алтаннат вывела её к отряду Мариха, после чего мы начали штурм замка.
— Марих… Парень Аттиров?
— Парень Эзрех Хагонов.
Керцез удовлетворенно кивнул.
— Завтра ССК официально объявит войну Компериату. Будь готов выступить с докладом о ходе операции. Можешь идти.
Азар поднялся, склонил голову, но не успел он открыть дверь, как Керцез внезапно добавил.
— После собрания Совета ты и Ключ отправитесь на материк.
— Постой, — Азар резко обернулся. — Я должен быть с нашей армией.
— Ты отвечаешь за новую армию, а управлять ими предпочтительнее на расстоянии. К тому же, нужно найти четвертый Источник. Ты сам доложил мне о его существовании на территории земель ССК.
— Об этом говорил раненый кевт-миротворец. Я не могу ручаться за его слова.
— Он жив?
— Да, но в тяжелом состоянии.
— Допросишь его, когда придет в себя, — Керцез выпятил вперед челюсть, нахмурился. — Имей в виду, ат харг, Кракену известно об Источнике, и он также будет искать его. Безопасность клана под угрозой. Теперь операция целиком и полностью в твоем ведении.
— Уровень секретности?
— Наивысший. Свободен.
Азар вышел, недовольно пыхтя. Ему вовсе не хотелось возвращаться на материк, когда войска кланов готовились к грандиозному марш-броску через Ара-каз, но операцию, касающуюся Источника никому, кроме него, Керцез поручить не мог.
В приемной находился лишь личный секретарь отца — старый, как сама земля, седовласый орк. Азар прошел мимо его стола и замер у окна, из которого открывался прекрасный вид на южное крыло бухты и гражданский порт. Северное море, обманчиво спокойное, отражало сталь хмурого неба. На самой границе тумана горой возвышался над другими кораблями «Аш-тагар», «Четырехглазый дракон», гордость военного флота Эзрех Хагонов.
Каким величественным и грозным казался Азару этот корабль, названный в честь символа оркской доблести, раньше!
А теперь?
Теперь ат харг один мог разрушить «Аш-тагар», стоя вот тут, в теплой, чистой комнате, подле кабинета отца, не двигаясь и почти не напрягаясь.
Это она дала ему неимоверную силу, слабая человеческая женщина, дважды вступавшая в спор с предками за его жизнь. И если для кого-то Антея была ключом и оружием, то для него она оставалась первой, названной им «рех ману» — хранительницей души, той, что выбьет его имя на скале предков, когда придет время.