Именно это заставило его проснуться в нормальное время после первого сна, а не валяться в кровати до середины дня, как ему хотелось – не полезно! напомнил он себе – и Питер провёл большую часть второго дня за готовкой. Он ни разу не оглядывался через плечо, не чувствовал чужого присутствия позади, и окончательным вердиктом стало то, что его стряпня была вполне себе съедобной.
Но всё же, ожидая, пока закипит вода, пока духовка сделает свою работу, он не переставал поглядывать на домашний телефон. Нарезал овощи – взгляд. Приправлял мясо – взгляд. Пытался держать голову чистой и преисполненной радостных мыслей, делая зарядку под мерное тиканье таймера – взгляд.
Так что Питер отвечает:
– Я боюсь звонить своей тёте.
Его передёргивает от этих слов, словно бы он сказал что-то не то. Но другие слова до сих пор комом стоят в горле, а ему надо сказать хоть что-нибудь, ведь он хочет двигаться вперёд и действительно скучает по тёте Мэй.
– Почему?
Питер нервно смеётся.
– Боже, так много причин, – отвечает он и замолкает.
Сэм ждёт пару секунд, после чего произносит:
– Выбери одну, с неё и начнём.
И Питер выбирает. Мысли роятся у него в голове – он тянется к ним и достаёт самую значительную, ту, которая раздражает сильнее всего, от которой он никак не может избавиться, сколько бы времени ни угрохал на самоанализ.
– Я не знаю, кто меня прослушивает, – говорит Питер.
– О чём ты? – спрашивает Сэм.
– Подумайте, – отвечает Питер, подаваясь вперёд. Он слышит запал в собственном голосе; наконец та тема, где у него есть достаточно аргументов в поддержку своей точки зрения. Однако Сэм ему помогает, и это замечательно, ведь он хочет вырваться из этого непонятного контура обратной связи, даже если слишком многое имеет смысл, чтобы просто так его покинуть. – Я – разыскиваемый беглец. Люди меня ищут. Им нужно знать, где я, верно? Мой телефон выключен с того момента, как Роуди меня подобрал, и я не знаю, кто его отслеживает, могут ли они вообще отследить выключенный телефон? ЭмДжей бы точно знала, но я не могу с ней поговорить, – перечисляет Питер. – А ещё, я живу с Воителем. Мстителем. Мстителем, работающим на военных! Так что мне нельзя использовать свой телефон, но могу ли я позвонить с его? Он на высокой должности, тут должна быть прослушка, ведь так? И если они услышат мой голос, то будут знать, что я здесь, и тогда меня заберут, запрячут в тюрьму, и не позволят больше никогда ни с кем разговаривать. Я не могу так рисковать.
– Окей, давай попробуем разобраться, – говорит Сэм. – Первый вопрос: ты всё продолжал повторять “они”. Кто такие “они”?
Питер знает, как ответить на этот вопрос: ему нужно сказать, Именно это я и спрашивал у себя каждый раз! Я без понятия, кто такие “они”, но они продолжают всплывать у меня в голове. Как это прекратить?
Вместо этого Питер срывается:
– Они. Знаете. Они… они прослушивают любого, кто им интересен, и они… они.., – речь больше похожа на бессвязную бессмыслицу, и он это знает. Слова вертятся у него на языке, но он не может подобрать правильные, чтобы объяснить. Если бы только у него получилось…
– Ладно, – прерывает его потуги Сэм. С некоторым смущением он понимает, что буквально хватал ртом воздух, словно бы пытаясь вырвать оттуда слова. – Есть ещё кое-что, на что стоит обращать внимание. Если тебе задали вопрос, и ты замечаешь, что не можешь найти ответ, это может быть знаком, что это не то, чем кажется. Тебе стоит научиться такое распознавать, так что давай начнём отсюда.
– О чём вы? – спрашивает Питер, одной рукой сжимая подлокотник кресла, а другой раздражённо потирая шею. – Я могу ответить, просто сейчас не получается подобрать слова, но я знаю…
– Нет, не знаешь, – перебивает Сэм. – Всё в порядке. Мы со всем разберёмся. Ты упоминал, что Роуди – Мститель. Кто курирует Мстителей?
– Организация Объединенных Наций, – отвечает Питер, взглядом говоря ясное дело. Об этом рассказывали на обществоведении. После того, как он вернулся из Германии. Для него это было очень, очень странным занятием. Он опускает руку от шеи.
– Верно, ты прав, – говорит Сэм. – Итак, на кого “они” будут работать?
Питер открывает рот, затем закрывает. Слегка прикусывает язык в раздумьях, затем, наконец, отвечает:
– Я не знаю.
– Возможно ли, что “их” не существует? – спрашивает Сэм.
– Но…
– Я лишь спрашиваю, возможно ли это.
Спустя секунду Питер медленно кивает.
– Да, думаю. На самом деле я… Я пытался понять, кто такие они, но каждый раз меня что-то отвлекало, у меня было столько дел и… И это всё было во сне, ничто не было настоящим.., – он затихает и растерянно поднимает глаза на Сэма. – То есть звонить моей тёте безопасно? Никто не прослушивает?
– Думаю, тебе стоит сделать это, – говорит Сэм. – Тебе явно поможет разговор с кем-то, кто тебя любит и заботится о тебе, я уверен. И она тоже наверняка будет рада тебя слышать. Но если ты всё ещё не уверен, спроси у Роуди. Ты ему доверяешь?
На слове “доверяешь” Питер задумчиво переводит на стену позади Сэма. Он думает о том, как мистер Старк деверил ему ЭДИТ, оставил очки именно ему. Что мистер Старк доверил их ему. И Роуди был его лучшим другом, он доверил ему один из своих костюмов – всего два человека во всём мире с личным костюмом Железного Человека, спроектированным самим Тони Старком.
И Хэппи доверил Роуди забрать его и спасти. И Роуди доверился ему, что он не выстрелит ему в лицо. И он… он не разрушил это доверие, но он и не не разрушил его тоже, он спустил курок, но ничего не случилось, и…
Люди мне доверяют, а я им нет, с отчаянием думает Питер. Я не заслуживаю…
– Эй, Питер, – произносит Сэм, и Питер вскидывается. – Ты всё ещё здесь?
Питер несколько раз быстро моргает.
– Да, – говорит он. – Да, просто… “доверять” – это очень сильное слово.
– Хочешь поговорить об этом? – спрашивает Сэм.
Питер хмурится в ответ.
– Я не уверен, – говорит он. – Я… я доверяю Роуди. Мистер Старк доверял мне, и он доверял Роуди, а Роуди доверяет мне, и мне кажется, это меньшее, что я могу сделать. Я провёл здесь, сколько, полторы недели? И всё, что делал Роуди, это помогал мне… Да, я доверяю Роуди. Я доверяю вам тоже, – быстро добавляет он. – Я не хочу… Я не забываю, что вы для меня делаете. Я не хочу, чтобы вы думали, что я…
Сэм ждёт пару секунд, чтобы убедиться, что Питер не собирается развивать мысль, и затем кивает.
– Я ценю это, – говорит он. Питер чувствует себя лучше. Он также чувствует нечто иное, пробегающий по комнате холодок, но Сэм не реагирует на внезапную смену температуры, и Питер не знает, то ли ему всё равно, то ли этого нет на самом деле. Он даже не знает, что бы это могло значить. – И я не беспокоюсь об этом также. Я знаю, что ты не желаешь мне зла. Есть причина, по которой люди стремятся тебе помочь: ты хороший парень. Мы все это знаем. Не теряй веру в себя. Ты доверяешь многим людям, и эти люди доверяют тебе, верно?
– Верно, – кивает Питер.
Слова всё ещё отказываются покидать его горло, но температура в комнате немного поднимается. Он на секунду оборачивается, проверить, может, что-то с погодой или облака, заслонившие солнце, рассеялись, но не находит ничего подобного.
Он снова поворачивается к Сэму, который внимательно за ним наблюдает, но вопросов не задаёт. Вместо этого он возвращается к предыдущей теме разговора:
– Итак, что ты планируешь делать с телефоном?
– Я не буду включать свой, – говорит Питер. – Я не… Думаю, мне есть, о чём беспокоиться в этом случае. Но я спрошу Роуди, когда он вернётся, безопасно ли звонить моей тёте. И если да, то я.., – и он снова останавливается.
– В чём дело? – спрашивает Сэм на молчание Питера. Питер осознаёт, что снова смотрит на лежащий рядом домашний телефон. Он оборачивается к Сэму.
– Я уже пытался звонить тёте, – отвечает Питер. – В одном из снов. Я не… Что если я попробую снова, и это опять окажется сном, и каждый раз, когда я беру в руки телефон, это очередной сон и я просто никогда не смогу с ней снова поговорить? Что тогда мне делать?