С каждой битвой он ощущал, что их души становятся всё ближе. Харуюки верил, что если они продолжат сражаться друг с другом, то непременно станут друзьями. Но он и представить не мог, что их четвёртая встреча будет выглядеть именно так.
Харуюки знал, что Цербер крепко связан с Аргон и, следовательно, с Обществом Исследования Ускорения. Его товарищи предполагали, что Цербера могли сотворить по лекалам «плана по созданию искусственных металлических аватаров», который основан на разработанной Аргон Теории Сердечной Брони. В каком-то смысле, Цербер непременно принял бы участие в решающей битве (хотя вопрос о том, откуда именно Общество знало, когда ожидать их, по-прежнему оставался открытым).
«Но я не хотел, чтобы мы встретились тут», — пронеслась печальная мысль в голове Харуюки. Вокруг него стояла тишина, и лишь боевой дух расположившихся друг напротив друга отрядов вёл жаркую битву.
Харуюки прошёл через коридор теней, обошёл патрульного Энеми и уничтожил неразрушимую стену с помощью Инкарнаций своих друзей ради того, чтобы добраться сюда и спасти Нико. Эту задачу нужно выполнить во что бы то ни стало, и каждый, кто бы ни встал на его пути, должен быть уничтожен. Кого-либо жалеть и что-то менять в списке приоритетов уже поздно. Хоть Харуюки когда-то и не сомневался, что они с Вольфрам Цербером смогут понять друг друга, сейчас они столкнулись как противники.
Смысл слов Черноснежки в том, что какие-то вещи можно сообщить лишь через искреннюю битву.
Но та битва, которая собиралась развернуться, обещала быть какой угодно, но не обычной. Она моментально превратится в побоище с максимальным использованием Системы Инкарнации. И вместе с началом битвы разорвалась бы та тонкая нить, что связывала Цербера и Харуюки.
«Но всё же...
Я верю в тебя и в себя», — мысленно прошептал Харуюки.
В этот самый миг по двору пронёсся порыв ветра. Заскрипели церковные кресты на вершинах башен. И все аватары, за исключением Блэк Вайса, дружно сдвинулись с места.
— У-о-о-о! — закричал Харуюки, бросаясь вперёд.
Стоявший перед ним Цербер звонко ударил кулаками. Шлем, напоминавший волчью пасть, сомкнулся, оставив щель размером в несколько миллиметров: активировалась Физическая Неуязвимость. В этом состоянии Харуюки мог нанести Церберу урон лишь бросками на землю и «Ударом Головой», часть урона которого считалась световой. Противник наверняка подготовился к обоим вариантам и, увернувшись, мог сильно контратаковать.
Но так можно говорить лишь про обычные дуэли.
Отбросив сомнения, Харуюки сфокусировал серебристый Оверрей на правой руке. Цербер скрестил перед собой руки в защитной стойке. Харуюки выбросил удар точно в сторону его рук, но начал за два метра до того, как полностью добежал до противника. Раздалось название техники:
— Лазер Сорд!
Послышался стеклянный звук, и серебряная аура резко вытянулась вперёд, принимая форму клинка.
Физическая Неуязвимость Цербера настолько всемогущая, что он без единой царапины выстоял против натиска Фрост Хорна, тяжёлого аватара из Леонидов. В обычных условиях Сильвер Кроу не только не смог бы проломить эту защиту, но и переломал бы об неё свои тонкие пальцы.
Но есть и ещё один принцип: «От Инкарнации можно защититься лишь другой Инкарнацией». Перед Системой Инкарнации, способной переписывать законы Ускоренного Мира, пасовала любая броня и любые способности. Харуюки впервые нарушил данное Черноснежке обещание применять Инкарнацию исключительно для защиты от Инкарнации. Пусть такие действия могли приблизить его к тёмной стороне, он готов пойти на такую жертву ради спасения Нико.
Инкарнационная техника, в которую Харуюки вложил все силы, должна была разрезать вольфрамовую броню на руках Цербера словно бумагу, а затем пронзить его сердце и прикончить аватара.
Но...
Правая рука его встретила неожиданное сопротивление, словно попав в поле статического электричества. Инкарнационный меч так и не смог дотянуться до брони Цербера и отразился назад с такой силой, что оттолкнул Харуюки.
С трудом удержавшись на ногах, Харуюки ошарашенным взором увидел, что поверхность вольфрамовой брони покрыла плёнка из фиолетового света.
Цербер не объявлял название спецприёма. Более того, спецприём не защитил бы его от Инкарнационной техники. Другими словами, этот свет, подобно лазеру Харуюки, — Оверрей, рождённый Системой Инкарнации.
По фиолетовой пелене шла рябь, напоминавшая поверхность мрамора. Харуюки она показалась знакомой, но удивление от случившегося побороло чувство дежа вю. Слева от него вступили в дуэль Пард и Аргон, справа Такуму и Тиюри начали бой с Вайсом, но Харуюки, совсем забыв о них, хрипло воскликнул: