В чаши теплую кровь. Овцу чернорунную в жертвуМатери дев Эвменид и сестре ее величавойСам Эней заклал и телицу – Дита супруге.Стикса владыке затем алтари воздвиг он ночные,Целые туши быков на огонь возложил и обильноЖирным елеем полил горевшие в пламени жертвы.Вдруг, едва небосвод озарился лучами восхода,Вздрогнув, на склонах леса закачались, земля загудела,Псов завыванье из тьмы донеслось, приближенье богиниИм возвещая. И тут воскликнула жрица: «Ступайте,Чуждые таинствам, прочь! Немедля рощу покиньте!В путь отправляйся, Эней, и выхвати меч свой из ножен:Вот теперь-то нужна и отвага, и твердое сердце!»Вымолвив, тотчас она устремилась бурно в пещеру,Следом – бесстрашный Эней, ни на шаг не отстав от вожатой.Боги, властители душ, и вы, молчаливые тени,Хаос, и ты, Флегетон, и равнины безмолвья и мрака,Дайте мне право сказать обо всем, что я слышал; дозвольтеВсе мне открыть, что во мгле глубоко под землею таится.Шли вслепую они под сенью ночи безлюдной,В царстве бесплотных теней, в пустынной обители Дита, –Так по лесам при луне, при неверном свете зловещем,Путник бредет, когда небеса застилает ЮпитерТемной тенью и цвет у предметов ночь отнимает.Там, где начало пути, в преддверье сумрачном ОркаСкорбь ютится и с ней грызущие сердце Заботы,Бледные здесь Болезни живут и унылая Старость,Страх, Нищета, и Позор, и Голод, злобный советчик,Муки и тягостный Труд – ужасные видом обличья;Смерть и брат ее Сон на другом обитают пороге,Злобная Радость, Война, приносящая гибель, и здесь жеДев Эвменид железный чертог и безумная Распря, –Волосы-змеи у ней под кровавой вьются повязкой.Вяз посредине стоит огромный и темный, раскинувСтарые ветви свои; сновидений лживое племяТам находит приют, под каждым листком притаившись.В том же преддверье толпой теснятся тени чудовищ:Сциллы двувидные тут и кентавров стада обитают,Тут Бриарей сторукий живет, и дракон из ЛернейскойТопи шипит, и Химера огнем врагов устрашает,Гарпии стаей вокруг великанов трехтелых летают…Меч Эней обнажил, внезапным страхом охвачен,Выставил острый клинок, чтобы встретить натиск чудовищ,И, не напомни ему многомудрая дева, что этотРой бестелесных теней сохраняет лишь видимость жизни,Ринулся он бы на них, пустоту мечом рассекая.Дальше дорога вела к Ахерону, в глубь преисподней.Мутные омуты там, разливаясь широко, бушуют,Ил и песок выносят в Коцит бурливые волны.Воды подземных рек стережет перевозчик ужасный –Мрачный и грязный Харон. Клочковатой седой бородоюВсе лицо обросло – лишь глаза горят неподвижно,Плащ на плечах завязан узлом и висит безобразно.Гонит он лодку шестом и правит сам парусами,Мертвых на утлом челне через темный поток перевозит.Бог уже стар, но хранит он и в старости бодрую силу.К берегу страшной реки стекаются толпы густые:Жены идут, и мужи, и героев сонмы усопших,Юноши, дети спешат и девы, не знавшие брака,Их на глазах у отцов унес огонь погребальный.Мертвых не счесть, как листьев в лесу, что в холод осеннийПадают наземь с дерев, иль как птиц, что с просторов пучины,Сбившись в стаи, летят к берегам, когда зимняя стужаГонит их за моря, в края, согретые солнцем.Все умоляли, чтоб их переправил первыми старец,Руки тянули, стремясь оказаться скорей за рекою.Лодочник мрачный с собой то одних, то других забирает,Иль прогоняет иных, на песок им ступить не давая.Молвил Сивилле Эней, смятенью теней удивляясь:«Дева, ответь мне, чего толпа над рекою желает?Души стремятся куда? Почему одни покидаютБерег, меж тем как по серым волнам отплывают другие?»Жрица старая так отвечала кратко Энею:«Истинный отпрыск богов, Анхиза сын! Пред тобоюШирь Стигийских болот и Коцита глубокие воды.Ими поклявшийся бог не осмелится клятву нарушить.Эти, что жалкой толпой здесь стоят, – землей не покрыты.Лодочник этот – Харон; перевозит он лишь погребенных.На берег мрачный нельзя переплыть через шумные волныПрежде тенями, чем покой обретут в могиле останки.Здесь блуждают они и сто лет над берегом реют, –Только потом к желанной реке их вновь допускают».Шаг Эней задержал, погружен в глубокую думу,Жребий несчастных ему наполнил жалостью душу.‹…›Путь продолжали они и к реке подходили все ближе.Издали, с лодки своей перевозчик старый увидел,Как они шли меж безмолвных дерев, поспешая на берег.Первым окликнул он их, прокричав пришельцам сердито: