— Ну, молодец, что приехал, — искренне радовался Игорь. — Давно тебя не видел. Что-то ты совсем сдал, постарел сильно.
— Да жизнь теперь, сынок, такая, что не нужны мы больше никому. Выжали из нас все, что можно было, и выбросили. Отработанное вторсырье.
— Да не говори так. Не надо, папа. Пойдем, машина ждет. Я соседа попросил, чтоб тебя встретить.
Дома был уже накрыт письменный стол, а нарядная, слегка подкрашенная Маша гладила рубашку Игорю на чемодане.
Кузьма Иванович осмотрелся. На кухне, кроме двух табуреток и старого неуклюжего буфета, видно кем-то отданного за ненадобностью, ничего не было. Даже занавесок. В комнате — знакомые стеллажи с книгами, софа, гардероб и у окна раскладушка, очевидно, приготовленная для гостя. "Вот что значит начинать третий раз с нуля", — грустно отметил про себя старик и пошел умываться в ванную.
Он специально подгадал свой приезд под воскресенье. Чтоб не получилось накладки у Игоря и Маши. Все-таки жизнь в Москве суматошная, бешеная, и беспокоить детей в будний день было бы нетактично, да и хлопотно" для них. Ведь знал, что будут готовиться, нервничать.
Выйдя из ванной, Кузьма Иванович раскрыл чемодан и достал подарки: Маше — красивый махровый халат, сыну — свитер и конверт.
— Здесь тысяча. Хоть с какими-то долгами рассчитаешься. Мы так со старухой решили. Куда это нам? Все равно поверх земли не положите. Ведь вас-то трое…
— Да вы с ума сошли, — задрожал Игорь. — Да как можете последнее? Ведь это, я знаю, на смерть… это святое… неприкосновенное.
— Бери, тебе говорят, — сердито сказал старик. — И нюни не распускай! Сто грамм-то хоть нальешь?
— А вам можно? — удивилась невестка.
— Неужели для отца и сто грамм у вас не найдется? — грустно пробормотал Кузьма Иванович.
— А инфаркт-то как? — все еще удивлялась Маша.
— Ну ты даешь, — улыбнулся Игорь и пошел на кухню.
Он вернулся с бутылкой водки и поставил ее на стол. Кузьма Иванович сел рядом с Машей и приказал:
— Наливай. Мне, как всегда, по марусин поясок.
— Это как? — спросила женщина.
— Э-э, да у вас, поди, и нормального стакана не найдется…
— Вот как раз и найдется, — усмехнулся сын. — Что-что, а эти стаканы с марусиным пояском у меня с детства в памяти. Привил ты мне любовь к ним. И скромно и дешево. Это, знаешь, как генетический код, нечто от ритуальной наследственности. — Он открыл тумбу своего стола и достал три новых тонких стакана с красными каемками, обозначающими двести граммов. Два из них наполнил водкой по красную отметку, что и означало "марусин поясок”, а в третий налил остальное и поставил перед женой.
Маша ужаснулась: стакан водки после перенесенного инфаркта — это было выше ее понимания.
— Ну, за встречу, дети мои. Дай Бог вам счастья! — торжественно произнес Кузьма Иванович и ровными спокойными глотками выпил до дна. — А что касается "марусиного пояска", то дело тут не в большом объеме, а в том, что сначала мурашки по всему телу пробегают, а потом такое тепло по телесам разливается, что, ейбо-гу, как влага живительная. Особенно с морозца!
Игорь, чтоб не ударить в грязь лицом, тоже махнул весь стакан, но поперхнулся и закашлялся. Глядя на мужчин, и Маша выпила все. При этом она поморщилась, замахала перед лицом руками и ухватила соленый огурец.
— Эх вы, — усмехнулся Кузьма Иванович. — Гнилое поколение. Да я в ваши годы… Ну, ладно. Тоже нашел чем хвастаться, старый дурак.
— Вы ешьте, — предложила невестка.
— Закушу, закушу, — согласился Кузьма Иванович, но ни к чему не прикоснулся.
— Ты чем-то расстроен? — прожевав ветчину, обратился к нему Игорь.
— Обидели меня, сынок. Оттого и мотор буксанул. Приехал правду искать.