— ...то возненавидит меня. А что еще он может почувствовать, когда узнает, как я его обманула, тем более после всех этих недель, что мы были вместе, и он превозносил меня за честность, считал воплощением чистоты, невинности, считал меня женщиной, неспособной на подлость.
— Но все это правда, — утешал ее Пит.
Нет, — с болью в голосе возражала Лаура. — Теперь уже нет. — Она бросилась на диван и закрыла лицо руками. — Если бы он был... другим. Я хочу сказать, таким, каким был прежде. Если бы он был таким, каким я его помню. Тогда бы все было по-другому, и дело не зашло бы так... далеко. Я бы сама не чувствовала себя так, как сейчас. А ему надо было измениться и стать таким, каким я хотела, чтобы он был. Черт его подери! Я его за это ненавижу. — Слезы снова хлынули из ее глаз.
Пит смущенно похлопал ее по спине.
- Моя бабушка на это сказала бы: верь своему сердцу, а не голове. — Пит помедлил. — Я продолжаю считать, что если б ты выложила все начистоту...
— Начистоту? У тебя, Пит, совсем мозги не работают. Ну как я могу? Как я посмотрю ему в глаза? Я готова сквозь землю провалиться, лишь бы он не узнал, что я предала его. Его веру в меня. Так было бы лучше. Для нас обоих. Тогда у нас по крайней мере останутся... хорошие воспоминания. Ну а со временем и эти воспоминания поблекнут. Адаму, наверное, для этого не так уж много времени понадобится. — От этой мысли ей стало совсем отвратительно. — Это тоже один из его талантов, — добавила она, безуспешно пытаясь, чтобы ее слова прозвучали бодро.
— Это ты напрасно, воспоминания никогда не поблекнут, — пылко откликнулся Пит. — На сей раз нет. Он никогда не забудет тебя.
Лаура схватила Пита за руку.
— Милый Пит, ты правда веришь в это? — И, не дав ему ответить, отвела взгляд. — Нет. А я убеждена, что забудет. И не пытайся разубедить меня, Пит. — Она держалась за его руку, словно утопающий за соломинку. — Обещай мне, что никто из вас не скажет ему правду. Пусть лучше считает, что его таинственная незнакомка исчезла. Пусть лучше думает, что ко мне вернулась память, и я вынуждена была зажить по-прежнему. О, что бы он ни думал или ни воображал, это все же лучше правды. Обещай мне, Пит, что он никогда не узнает. Уж это ты должен мне обещать.
Пит видел упрямство в глазах Лауры и понимал, что сейчас разубедить ее ни в чем невозможно. С тяжелым вздохом он кивнул ей головой.
— Хорошо, Лаура. Это я тебе обещаю.
Бармен в «Мэдисоне» спросил Адама, не хочет ли он повторить.
Адам заглянул в свою полупустую рюмку, подумал и покачал головой.
— Неприятности? — спросил бармен, протирая полотенцем стойку.
Адам перевел взгляд на кругленького лысеющего человека средних лет, стоящего за стойкой.
— Что... что?
— У вас такой вид, будто вы потеряли лучшего друга. — В голосе бармена слышались нотки смешанных любопытства и проницательности.
Адам как-то криво усмехнулся.
— Вашему барменскому величию все ведомо.
— Меня зовуг Кен. — Бармен вытер руку о передник, а потом протянул ее Адаму.
Адам пожал ему руку.
— А меня Адам. И можете, пожалуй, плеснуть еще, — добавил он, допив остатки из своей рюмки.
Пока бармен наливал коньяк, Адам рассматривал его.
— Вы верите в сказки, Кен?
Кен поразмыслил.
— Смотря какая сказка. Я вам так скажу: во что-то в этой жизни надо верить.
— А вы во что верите? — спросил Адам, с удивлением заметив, что искренне интересуется мнением этого незнакомца.
— Я... — задумчиво протянул Кен, — я верю в любовь, Адам. Как говаривала моя мамочка: не одежда красит человека, Кенни, а любовь. Любовью...
— ...движется мир, — подхватил Адам, и в голосе его чувствовалась горечь.
— Правильно, — подмигнул Кен, делая вид, что не замечает насмешливого тона собеседника.
— А если все вокруг сбивается с панталыку? Если женщина, которую ты любишь, любит другого? — В голосе Адама звучала не горькая насмешка, а неподдельная грусть.
— Вот, стало быть, что у вас. Ваша девушка полюбила другого парня?
— Моего брата.
Кен покачал головой, поджав губы.
— Да, что тут скажешь.
— Я... правда... не совсем уверен. — Адам решил, что так будет честнее. Он и сам не хотел верить в это. — Она сама говорила... что любит меня.
— Она была искренна?
Рот Адама растянулся до ушей.
— О да. Куда искреннее.
Кен тоже расплылся в улыбке.
— Может, лучше поймать ее на слове?
Адам весьма серьезно стал обдумывать слова бармена. Затем отодвинул в сторону недопитый коньяк, расплатился, оставив щедрые чаевые, пожал руку бармену, поблагодарил его и вышел.
В тот самый момент, когда Адам выходил из бара, Пит и Лаура вышли из отеля и сели в машину Пита. Адам вернулся в вестибюль, в голове его как-то все стало на свои места. Он решил, что единственная разумная причина неожиданного приезда Пита — это необходимость обсудить с Лаурой дела фирмы. Вероятно, у него возникли какие-нибудь дополнительные соображения относительно завтрашних переговоров, а встретиться с ней пораньше он не мог, потому что был занят.
Адам вызвал лифт. Вот что я сделаю: просто приду в апартаменты Пита, скажу, что Лаура все с ним обсудит перед началом переговоров, вытолкаю его за дверь и проведу бурную ночь с дамой своего сердца.
Хватит предаваться мечтам! Неужели ты веришь в сказки?
Прошло совсем немного времени, и Адам с озабоченным видом снова появился в вестибюле. Он прямым ходом направился к стойке бюро и обратился к портье, который вздрогнул от одного его вида и беспокойно заерзал.
— Никто не отзывается в комнатах моего брата, — сказал Адам.
— Да, сэр.
Адам положил ладонь на стойку.
— Я, кажется, куда-то задевал ключ, который дал мне брат. А надо бы заглянуть туда, посмотреть... все ли в порядке.
— Я могу дать вам ключ, сэр... — Портье прокашлялся. — Но, смею заметить, мистер Форчэн, вы там... никого не застанете.
Брови Адама сошлись на переносице.
— Никого не застану?
— Так точно, сэр.
Адам покосился на портье.
— Вы хотите сказать, что они ушли?
— Именно так, сэр.
— Вместе?
На лбу портье выступили капельки пота. Он молил Бога, чтобы обошлось без скандала. Репутация Адама была хорошо известна. Портье чуть заметно кивнул.
— Когда? Когда ушли?
— Совсем... э-э... недавно, мистер Форчэн. Скажем, так... минут пятнадцать. Может, даже меньше. Вы догоните их... если поторопитесь.
— Они сказали, куда отправляются? — допытывался Адам.
— Нет... спросите у швейцара...
Адам круто повернулся и зашагал к выходу.
Единственное, что удалось выяснить у швейцара, так это что Пит и Лаура вышли вместе и сели в закрытый «кадиллак» Пита.
Адам добрался до дома где-то на рассвете. Увидев машину Пита в шестиместном гараже, он вздохнул с некоторым облегчением. Хотя бы одно ясно: Пит и Лаура дома, целые и невредимые. Утром будет достаточно времени узнать, какая нелегкая принесла их сюда из «Мэдисона».
На втором этаже, откуда шла лестница в апартаменты, занимаемые Лаурой, он остановился. У него промелькнула мысль заскочить к ней и сказать «доброй ночи», но усталость пересилила, и он отправился спать.
Утром в половине восьмого Адам уже вошел в столовую. В комнате никого не было. Лилли, служанка Джессики, внесла поднос со свежими булочками.
— Никто еще не спускался?
— Ваш брат Питер минут двадцать как уехал. А бабушка еще не спускалась.
— А Лаура?
— Я ее не видела, — пожала плечами Лилли.
Адам глотнул горячего кофе, схватил булочку и направился в покои Лауры, решив, что она проспала. На стук никто не отозвался.