Не успел он выкурить сигарету, как позвонила Ольга. От общения с ней у Кривцова заболела голова. Эта женщина словно состояла из двух, и обе перепугались не на шутку. Одна всерьез переживала за Кривцова, рвалась приехать и поддержать. Другая боялась, как бы в новостях не проскочила информация о ее связи с Кривцовым. Она умоляла уничтожить всю сетевую переписку, все ее вещи, оставленные у него.
— Я с тобой, Венечка! Держись! — горячо шептала одна.
— Только постарайся не упоминать меня, — говорила вторая. — Если муж узнает, убьет обоих…
Кривцов почувствовал, что от этой многоголосицы сходит с ума.
Телефон умолк на мгновение и снова разразился истеричным визгом. Кривцов устал. Он указал на телефон Илюхе, а сам ушел на кухню. Насыпал кофе в турку, поставил на огонь.
На кухню заглянула Илюхина физиономия:
— Слышь, тут это… газетчики. Интервью хотят.
— У поджигателя? — усмехнулся Кривцов.
— Ни слова про поджог не было! Да на вот, сам с ними поговори!
Кривцов вздохнул и взял трубку:
— Слушаю!
— Вениамин Вячеславович, здравствуйте! — сказал бойкий женский голос. — Вас беспокоит портал «Mondial Mind», меня зовут Алина. Мы хотели бы побеседовать с вами. Материал будет размещен на нашем портале и в его бумажной версии.
— О чем будем беседовать? — спросил Кривцов.
— В связи с последними событиями вокруг российского филиала «Brain Quality» и Леонида Бражникова в стране резко обострилась проблема нейрокристаллизации как таковой. Мир возмущен циничностью тех, кто наживается на кристаллах. Все больше говорят о том, что Левченко был прав.
— Я все это знаю! — оборвал Кривцов.
— Разумеется, — подтвердил голос. — Но я хотела сказать, что наш портал принципиально против подобной односторонней оценки ситуации. Мы хотим показать обе стороны конфликта максимально непредвзято. Мы хотим осветить ваши идеи, наработки и критику идей Левченко.
— Хотите выставить меня сообщником Бражникова?
— Нет, — спокойно ответил голос. — Нас интересует не это. «Mondial Mind» — серьезный международный научный портал, посвященный проблемам психологии, психиатрии и нейрокристаллизации. Политические веяния, а тем более сплетни, нас не волнуют.
— То есть вы хотите сделать материал о моих научных результатах? — недоверчиво поинтересовался Кривцов.
— Именно так, — подтвердил голос. — Когда мы сможем побеседовать?
— Я, я… наверное… ммм… — Кривцов взял себя в руки. — Вы же понимаете, из-за всех этих событий я, в общем-то, свободен все время. Поэтому мог бы подъехать…
— В этом нет нужды. Учитывая, что вы долго подвергались гонениям и все это время работали дома, мы бы предпочли побеседовать у вас. Мы будем через полчаса, если не возражаете.
— Я… э… нет, конечно, я жду вас!
Он продиктовал адрес. Положил телефон дрожащими руками.
— Илья! — крикнул он. — Надо разгрести здесь все, быстро! Давай, давай…
— А я куда? — спросил Илюха.
— Останешься. Скажу, что ты мой помощник… Давай, надо подмести… Черт!
По плите разлилось пятно выкипевшего кофе.
За полчаса Кривцов с Илюхой успели навести в комнате подобие порядка. Проветрили. Кривцов хотел переодеться, но Илюха переубедил его, сказав, что в мятой футболке и джинсах тот выглядит ближе к простому, далекому от науки народу. Кривцов тщательно разглядел себя в зеркале, пожалел, что нет белого халата, расчесал и убрал в аккуратный хвост волосы.
— Очень солидно выглядишь! — тараторил Илюха, едва не подпрыгивая от восторга.
Кривцов раздраженно повел плечами. Он злился — то ли на Илюху, то ли на себя. С каких пор его волнуют журналисты и возможность раскрыть миру глаза? Кривцов постарался взять себя в руки. Он должен быть спокоен.
— А про меня ты скажешь? — спросил Илюха. — Я ведь тебе крыс покупал!
Звонок в дверь раздался вовремя. Кривцов пошел открывать.
На пороге стояли двое полицейских. Один уже знакомый лейтенант, фамилию которого Кривцов не помнил, второй, судя по нашивкам, сержант — совсем молодой парень, дружелюбно и — как показалось Кривцову — чуть виновато улыбнувшийся перед тем, как войти.
— Простите за вторжение, Вениамин Вячеславович, — без тени смущения сказал лейтенант, — но у нас возникло еще несколько вопросов.
— Простите, я… — на Кривцова наползал липкий страх, раздражение и странное ощущение безысходности. — Я сейчас жду людей из уважаемого журнала. Мы не могли бы… э… побеседовать, — слово из лексикона журналистки возникло само собой, — позже?
— Нет, — ответил лейтенант. — Это не займет много времени. Скажите, Вениамин Вячеславович, как давно вы знаете Леонида Бражникова?
— С осени, — буркнул Кривцов. — Он предлагал мне работу еще тогда. Я отказался.
— Почему?
— Не хотел работать на него.
— Вы работали в то время в другом месте?
— Нет.
— Откуда вы брали деньги на жизнь?
— Вам не кажется, что вы отдалились от темы?
— Ничуть. Я прошу вас, Вениамин Вячеславович, понять, что Бражников сейчас находится в розыске по обвинению в умышленном убийстве восьми человек. Поэтому в ваших интересах рассказать нам все о ваших финансовых делах, особенно если вы вели их не с Бражниковым.
Кривцов побледнел. Экстракция, поджог — а теперь еще и убийства! Бражников в розыске… а Кривцов, выходит, крайний.
— У меня почти не было денег, — сказал Кривцов. — Вы можете проверить счета…
— Разумеется, — сказал лейтенант. — И все-таки нам хотелось бы получить ответы на свои вопросы. Деньги можно, знаете ли, и спрятать. Некоторые в чулке хранят. А вы с закрытия института мозга нигде не работали. На что жили?
Стены квартиры вдруг надвинулись на Кривцова, потолок навис угрожающе низко. Шкафы с книгами, окна, солнечный свет за окном, отраженный от свежего белого снега — все исчезло. Кривцов видел перед собой ноздреватые, покрытые трещинами и паутиной стены каземата. Реальность стала тюрьмой и не имела выхода. Он задыхался.
— Уходите! — прохрипел он.
— Это ваше право, — прозвучал голос из большой щели прямо перед глазами у Кривцова. Голос звучал гулко и отдавался в ушах. — Если вы не хотите сотрудничать…
От этого голоса с потолка посыпалась старая штукатурка, стены завибрировали. Трещина росла и пугала.
— Подождите! — Кривцов постарался взять себя в руки. — Эти деньги… Я получал их от женщины.
— Вашей любовницы?
— Любовницы? Не знаю… просто женщины. Она помогала мне. Я работал… Я искал… Да, у нас был секс, но это не главное…
— Имя этой женщины?
— Я… я не могу сказать.
— Следствие все равно выяснит это.
— Ольга. Ольга Яворская.
— Она давала вам деньги на исследования?
— Да, — Кривцов облегченно выдохнул, стены отодвинулись. Едва-едва, но стало можно дышать. — Да, именно так.
— Какого рода эксперименты вы ставили?
— Нейрокристаллы. Я работал с ними. Я изучал влияние химических веществ на окраску нейрокристалла.
— А с Бражниковым, значит, знакомы не были?
— Я же сказал. Нет! Я познакомился с ним этой осенью, встретился один-единственный раз. Он предложил мне работу. Я отказался от его предложения. Потом передумал. Понял, что надо двигаться дальше. Позвонил ему. Это было неделю назад! Я, я ничего не знал о его делах! Я, я не имею отношения к этим убийствам!
Кривцов кричал. Собственный голос оглушал, но казалось, что его все равно не слышат. Он был отрезан от мира стеной. Стена росла в высоту и ширилась с каждым его словом. Оттуда, с другой стороны, не доносилось ни звука, ни дуновения ветерка.
— У Бражникова сохранилась переписка с вами, — сказала стена. — Там речь шла о кристаллах.
— Это подлог!
— Возможно. Вы можете предоставить какие-либо доказательства ваших слов?
Кривцов задумался. Кто мог подтвердить, что он не был знаком с Бражниковым? Что отказывался от его настойчивых предложений? Что жил бедно?