«Строили, строили и наконец построили», – подумал Георгий, скользя глазами по лицам гостей.
– Поэтому мы хотим предоставить слово человеку, который вправе гордиться этим проектом как своим творением…
Джинджер передала микрофон Георгию, и он сказал несколько слов о сложностях, которые были преодолены, и о блестящих перспективах; поблагодарил коллег и партнеров, пригласил их к дальнейшему сотрудничеству.
За ним слово взяли соинвесторы – представитель сети оздоровительных клубов и ресторанный магнат, приехавший на церемонию из Москвы.
– Кто режет? – шепнул Фред во время торжественного туша. – Марьяна?
– Нет, я, – отозвался Георгий.
Дорошевский подал досадливый знак кому-то, стоящему у Георгия за спиной; у края лестницы обозначилось суетливое движение. Чуть позже Георгий сообразил, в чем была заминка: ножницы на бархатной подушке, которые должна была подавать девочка-модель, вынес молодой человек.
Георгий Максимович успел подумать, что вряд ли кто-то заметит этот промах распорядителей, но тут его ослепил направленный луч юпитера. В ярком свете приближающееся лицо юноши так поразило его, что на секунду он забыл про церемонию, про обступивших его гостей. Душа споткнулась об это неожиданное препятствие, словно лошадь о высокий барьер.
Через секунду он увидел себя уже с ножницами в руках, услышал аплодисменты.
Грянул электронный Моцарт, плаксивый калека, оскопленный недрогнувшей рукой; распахнулись широкие двери в атриум, крытый стеклянным фонарем. Нарядная толпа потекла по лестнице вверх. Марков взял Георгия под локоть и повел в банкетный зал, где на блистающих белоснежными скатертями столах подтаивали ледяные медведи с блюдами красной икры в прозрачных лапах, алели вареные раки, сиял хрусталь и дрожало в бокалах шампанское.
Перед самым большим медведем стоял Казимир Чугунков, их третий друг и компаньон, и накладывал себе на тарелку блины.
– Этому лишь бы пожрать на халяву! – уязвил приятеля Марков. – Ты где был-то?
– Да там, в хвосте, опоздал малость. А вы как, держите оборону?
– Лучше всех, – подмигнул Марков, кивая в сторону манекенщиц в коротких шортах. – Как на полянку вышел. Тебе и клубничка, и земляничка. Здравствуй, русское поле.
Казимир покривился.
– Да ну, пигалицы малолетние, смотреть не на что.
Их обступили московские гости, любители иерархических рукопожатий.
– Георгий Максимычу привет… Ну ничего так, впечатляет, вполне. Как китайцев пустили, так сразу тема пошла, а? В большой семье не щелкай клювом.
– А в курсе, коллеги, как создать в России малый бизнес? Купить большой и немного подождать…
Москвичей раздвинула грузная дама из районной администрации.
– Георгий Максимович, Казимир Петрович! Хочу лично поблагодарить вас за вашу работу. Городу крайне важны такие объекты. Так что учтите, теперь будем с вами плотно сотрудничать, по вертикали и по горизонтали.
– Все им мало, – хмыкнул Марков ей в спину с веселой досадой. – Горизонталь еще… Ложиться, что ли, под эту корову?
В центре зала на возвышении снова появился припудренный Фред.
– Дорогие гости! Сегодня двери многофункционального бизнес-центра «Альмагест» распахнулись впервые и только для вас. Уже завтра здесь начнется повседневная работа. Откроются рестораны, фитнес-зал, офисы крупнейших уважаемых фирм. В том числе наше агентство «Фэшн-Хаус». Мы получили просторную современную студию на третьем этаже здания, несколько репетиционных, роскошный демонстрационный зал.
– Но сейчас нам бы хотелось, чтобы этот праздник принес в обыденную жизнь частицу волшебства, – подхватила Джинджер с профессиональным задором.
В этот момент погасли верхние светильники. Лица предпринимателей и чиновников осветились таинственным мерцанием трепещущих свечей.
– Пусть нашим гостем сегодня станет этот чудесный теплый летний вечер. И ночь, которая вскоре наступит! Пусть сквозь стеклянный потолок к нам заглянут звезды и затеплят сердца своим космическим светом!
– Объявляем наш праздник открытым, – Фред подал знак, и темное полотнище, которое закрывало высокий стеклянный купол, медленно соскользнуло (два дня назад Георгий поднимался на крышу и видел, как там раскладывали кусок брезента). По ту сторону стекла, в чернильном небе, рассыпался фейерверк.
Задумчиво выбирая раков покрупнее, Казимир пробормотал:
– Разве можно затеплить светом?
– Если свет теплый, то можно, – заявил Марков.
– По-моему, затеплить – это значит не сделать теплым, а разжечь. А разжечь можно только огнем.