Добрый дяденька пилот,Забери меня в полет,Если, сука, не возьмешь,Значит, скоро я умру.
Ту-ру-ру, ту-ру-ру,Значит, скоро я умру.
2-й
Уважаемый пилот,Пропустите в самолет,Если, сука, не возьмешь,Значит, скоро я умру.
Ту-ру-ру, ту-ру-ру,Значит скоро я умру.
3-й
Если ты меня не выручишь, пилот,Если ты меня не пустишь в самолет,То от холода и мраза на дворуЯ зимою следущей умру.
Ту-ру-ру, ту-ру-ру,Я зимою и помру.
Ту-ру-ру, ту-ру-ру,Я зимою и помру.
VIII
Подонки пасть разевают и выдыхают: «Лето»,И ха-ха идиота к лицу и в тему;Гнус встает над болотом, гады ползут на стены,Самое время в петлю.
Мирные чукчи, мы теплых ночей не знаем,Все комары кусают, рядом матросы воют,Ляжешь на землю — геморрой и чего похужеБудут тебе наградой.
Сверху мелькнут, прокричав вья-а-кха,И стремятся к югу обратно чайки.Остановившимися глазамиСмотрю далеко.
Надо смириться и не мечтать о большем.Лучше не думать, что будет дальше,Чем сидеть и ждать смертного часа,Пока не стукнет.
Как освоивший последние два квадратных,Я края родные люблю, я здесь прижился,И в раздольях вязких сырой землеКости свои отдам.
IX
1
Все на душе моей ангельския трубы,Все надрываются оне, и ей неймется.Но все равно поставь дурацкую пластинку,Чтоб она крыльями махала.
Мусoргского далече забивая,Крути, печаль, верти свою канцону.Когда похабная зима прерветсяЯ подпою тебе, как раньше.
Давай с тобой поселимся в Иране,Там, где в тени чинары реют баобабы,Жара, в чадре стыдливо шастают юницы.Переживем прелестные позывы.
И в жилах бьется ком вина густого,Тяжелое струенье разгоняя.
2
То ангелы, а то стрекозы, в клювеНесите ящерку. Златая младостьВкушает радость и мученьяИ в тишине любви неловкие движенья.
Помедли; еще раз мы вот что скажем:Перед вами сухое иранское небо,А я навеки пропал для мира и жизниИ вокруг меня ходят гнусные люди…
Летите скоро: рассекая воздухОбжили небо перелетных стаи,Стрекочет ширь звенящими крыламиИ синевы уста смыкаются за нами.
1998 — 1999
Счастливая жизнь
Прекрасное время продолжается.
I
Сойдет ли лед на Неве, прилетят ли чайки,Душа захлопает крыльями, клюв раскроет,Издаст буддийское «вья-кха» той самой птицыКоторая прилетит когда-то.
Сойдет ли лед на Неве, прилетят ли чайки,Но пробужденный от смерти город знаетЧто все равно: прилетят, закричит, сойдет ли,Увидим ли мы и доживем ли.
Оно прошло уже, жуткое время года,Когда, замерзнув во тьме, за душой стоялиКресты, руины, ледняк и любовный голод,А впереди то чума, то холод.
II
На глаза мои навернулись слезы,Грустные слезы печальной страсти,Страсти ни к чему. С теплого небаДует ветер.
Прилетели чайки, а мне тоскливо,Сердце мое разболелось нынче,Ибо ночь пуста. Вязнет в каналеДом напротив.
Масляна вода, а в душе дурманы,Как мои чувства, плывут бутылки,Рядом поворот. Вот и стемнело,Я не пьяный.
На глаза мои навернулись слезы,Грустные слезы печальной страсти.
III
Прощай, Лесба, встретимся ли, не знаю,Ступай, блуждая дорогами своими кривыми,Иди и делай, чего ты сама захочешь,Я тебе не указчик.
Пусть тебе выпадет все, что желала,Лоснящиеся тельцы, кудрявые бараны, —Любовь к животным я осуждать не смею,Ибо сам, увы, подпадаю.
И если встретимся, то я тебя не узнаю,Переспрошу как зовут, сделаю скучну рожуИ вовсе не выдам, что по тебе страдаю;Может, встретимся завтра?..
IV
Вот, наступило прекрасное счастье.Прилетели птицы, хорошо идет пиво.Небеса отражают мое равнодушие.Тихий ветер.
Словно дитя, повторяю я нотыНеприличной песенки печали, весеннейИ усталой печали. Повсюду спокойствие,Чайки, солнце.