— Тому самому Карлосу?
— Ну, конечно. Разве ты не услышал, что я сказала?
— Я всё расслышал. Но в вашей записной книжке около двух десятков Карлосов. Поэтому я и уточнил. Мы ведь должны были встретиться с ТЕМ Карлосом только через двадцать четыре дня.
— Я передумала. Круиз закончится раньше. Кстати, как там Мисс Аделаида? Она поужинала?
Генри замялся, но решил сказать правду:
— Нет, мэм. Она сказала, что хочет полежать в гамаке возле виллы «Принцесса» и я приказал принести ей несколько пледов. В парке очень сыро.
— Значит, она не пошла на вечеринку, которую устраивает шейх?
— Доподлинно не знаю, но думаю, что не пошла.
— А ты, кстати, не узнал о нём ничего нового?
— Нет, но я созвонился с Брюсом и тот обещал поискать информацию по своим каналам.
— Что ж, пусть поищет. Хотя я и не совсем уверена теперь, что хотела бы видеть Аделаиду супругой этого человека.
— Мустафа вам не понравился?
— Наоборот, очень понравился. Я чувствую в нём родственную душу. И именно поэтому не хочу, чтобы у Дели с ним что-то получилось…
Аделаида с удовольствием болтала с профессором Леграном и его русской пассией. Но жар, который она ощущала кожей в том самом месте, где её желтоватая кожа виднелась между собранными в высокую прическу волосами и воротом рубашки, заставлял её нервничать и поминутно оглядываться.
— Ваш друг ушёл в совсем ином направлении, — подмигнула ей бесцеремонная Инесса. — Или вы пытаетесь отыскать шейха? Боюсь, что его окружила такая плотная толпа поклонниц, что живым ему от них не выбраться.
— Нет-нет, я просто ищу Михаэля Эткинда. Мы договаривались с ним встретиться этим вечером.
— Вы о докторе? Я видел его минут сорок назад, когда здесь все еще только собирались, и он сказал, что отправляется спать, ибо уверен, что вы предпочтете эту шумную вечеринку его стариковскому обществу. — успокоил Аделаиду Шарль Легран. — Простите меня покорно, а Эткинд друг вашей семьи? Ведь, насколько я понял, он не принимает участие в конкурсе.
— Да… Можно сказать и так. Теперь-то уж точно, Док и мой друг тоже.
В это время жар в шее стал совсем невыносимым и Дели чуть не застонала, когда большая прохладная ладонь слегка коснулась того места, которое горело огнём.
— Простите мою фамильярность, хабиби, — склонился к ней Мустафа, — Но я не мог удержаться от желания потрогать ваши волосы. Они действительно напоминают шёлк. В чём я только что убедился лично. Вы не будете возражать, если я присоединюсь к вашей компании?
— Милости просим, господин Юзеф. — поприветствовал его Легран. — Знакомьтесь — Инесса Карпински..
— Карпинская, — поправила профессора Инесса. — А это Шарль Легран. Профессор! Европейская знаменитость.
— Очень приятно.
— А сейчас сюда подойдёт Дэн. Это молодой человек Аделаиды.
Дели мучительно покраснела и, запинаясь, произнесла:
— Вовсе нет. Мы с Дэном просто приятели.
— Ну, это вы так думаете, — по-свойски подмигнула её русская. — А у меня глаз намётан. Готова заключить пари, что к концу круиза, через месяц, этот приятель сделает вам предложение.
— Я готов принять пари. И делаю ставку на то, что этого не произойдёт, — рассмеялся шейх.
— Почему? — тут же обиделась девушка.
— Потому что я этого не позволю.
В этот момент оркестр снова заиграл какую-то прекрасную мелодию и Мустафа протянул Аделаиде раскрытую ладонь:
— Можно ли пригласить вас на танец, хабиби?
Когда молодые люди ушли, Инесса склонилась к Леграну:
— Зря я поспорила. Не видать Дэну этой красавицы, как своих ушей. Эх, жаль. Парень-то сильно лучше этого приторного шейха.
— Но с чего вы решили?
— Господи, вы что ни разу не отдыхали в Египте? Или еще в какой-нибудь арабской стране?
— Я не арабист. Не востоковед. Я занимаюсь Южной Америкой. И отдыхаю там же.
— Он зовёт её «хабиби». А это слово мне прекрасно знакомо. Оно означает «любимая».
— Интересно, кто из арабов вам это говорил? — проворчал Шарль, впервые за долгие годы ощутив в душе закипающую ревность и с неодобрением посмотрел на танцпол, где замерли, без движения, прижавшиеся друг к другу Мустафа и Аделаида.
Аделаида проснулась от совершенно непривычного ощущения: она почувствовала на своей щеке дыхание постороннего человека. В панике девушка распахнула глаза. На подушке, рядом с ней мирно и безмятежно спал красавиц Мустафа.
Боже мой! Боже мой, что же мы натворили?
Аделаида тихонько выскользнула из огромной, почти бескрайней кровати и заметалась по комнате, ища, чем прикрыть свою наготу. Не обнаружив своей одежды (кажется она осталась внизу, в гостиной виллы «Фаворит», отданной на эту ночь шейху), Дели ужом проскользнула в ванную комнату и внимательно всмотрелась в зеркало. Однако ничего такого особенного, кроме огромных испуганных глаз, холодное стекло не отразило.