– Обратно она хочет, – фыркнула женщина. – Скажи это своему дорогому папочке. – Так, значит она не королева.
– А чего не мамочке? – не удержалась я.
– Значит, ты не нашла на Земле свою биологическую мать. А мы тебе говорили, что у землянок память короткая.
Меня снова посетили сомнения, королева передо мной или нет. Точно. Страх же говорил, что детей здесь рожают землянки. Получалось, драконихи – просто злые мачехи.
Теперь я без всякого смущения принялась рассматривать женщину. Она была очень высокой, наверное, метра два. Разумеется, с причёской. Волосы были подняты и собраны на макушке. На ком-нибудь другом это выглядело бы уродливо. Но не на ней. Даже это нахлобученное на голову воронье гнездо смотрелось великолепно.
Строгое холодное малоподвижное лицо, за исключением лба. Создавалось впечатление, что он вообще тут не причем. Тонкий длинный нос. Узкие губы. И глаза. Они сияли изнутри каким-то желтовато-сиреневым огнём. Хотелось смотреть в них, не отрываясь.
– Ты слишком долго пробыла среди людей, – я вздрогнула, словно крепко спала, и меня внезапно разбудили. – У тебя людские привычки. Скажи, что люди ищут, когда смотрят в глаза?
Я сглотнула. Никогда раньше не задумывалась над этим вопросом. Что искала я в глазах этой женщины? Точно не доброту и не понимание. И вдруг меня осенило:
– Правду. Люди ищут правду, – и я не врала. Мы всегда пытаемся прочитать в глазах, а не врут ли нам.
– Глупцы, неужели они так и не поняли до сих пор, что взглядом можно порабощать?
– Порабощать? Поняли. Но люди верят в лучшее. Глаза не способны врать.
– Слов не надо, чтобы править людьми. Им достаточно взгляда. Одевайся, король ждёт тебя. Лиза, немедленно одень Кэтилайн.
Дверь моментально распахнулась. Сначала в проёме появилось платье, которые плыло по воздуху. Сзади его подталкивала прислуга. Во-первых, меня так и подмывало спросить, как это у неё получалось. Она же человечка. А во-вторых, она что, подслушивала?
– Я сама не без рук, умею одеваться, – подошла к платью, потрогала ткань. Нежная, струящаяся, словно живая. На юбке расцветали подснежники, на лифе с ветки на ветку перелетали неизвестные мне птицы.
– По регламенту не положено, – коротко бросила дракониха. – Порталами дворца не разучилась пользоваться?
– А если разучилась, что тогда?
– Ладно, подожду. Вряд ли ты оставила привычку ходить коридорами, вечно появлялась под конец ужина.
– Ой, прям не знаю, как благодарить вас за оказанную милость. Ну что вы, не тратьте своё драгоценное время, ступайте восвояси.
– Странная ты, – вздохнула женщина. – Была словно не от дракона, а теперь вообще очеловечилась. – Она хлопнула в ладоши.
Меня приподняло в воздухе, хорошенько тряхнуло так, что я вылетела из своего платья.
– Совсем сбрендили? Я стесняюсь, – заверещала для пущей убедительности. На деле же боялась, вдруг мне положено иметь на спине прорези для крыльев или что-то в этом роде, чего у меня, само собой, не имелось.
– Как ты меня уже достала. Скорей бы выдать тебя замуж. Между прочим, совсем не думаешь о младшем брате. Ему невесту надо искать.
– А я тут при каких кренделях? Сам-то не может найти, что ли? Нянька ему нужна?
– Сам? Нет, ты точно на Земле все мозги потеряла. Где видано, чтобы семнадцатилетний наследник первой короны сам искал себе невесту?
Значит, у меня ещё и братец был. Интересно, если ему семнадцать, то мне сколько по их меркам? По земным мне только-только восемнадцать исполнилось.
– Говорила твоему отцу, – не обращая на меня внимания, продолжала женщина, – зачем сразу троих землянок осеменять? Нет, не хотел терять время. Ему во что бы то ни стало нужно было потомство. И как результат, вы трое родились почти одновременно.
– Мы? – ага, папаша-король, ещё тот кобель, как выяснилось. Дракон-осеменитель. Стало быть, имелся третий родственничек. – А третьему-то уже нашли или тоже сам не в состоянии? – осторожно спросила я.
– Третий в жрецы идёт. А это точно ты? – Женщина как-то странно сощурилась, втянула носом воздух. – Может, это твой клон? Тогда берегись…
Она сделала шаг, потом второй. Я почувствовала, как страх мерзкой колючкой царапал горло, сдавливал грудь. Интуитивно выставила руки, ладонями вперёд.
Ярко сверкнула молния, и женщина схватилась за живот:
– Ты чего творишь? Кэтилайн? Во дворце запрещено использовать боевую магию.
«Надо будет спросить у Страха, чем он меня ещё накачал», – подумала я, а в слух произнесла:
– Нечего на меня наезжать. Я же не ромашка, чтобы гадать: я это или не я. Я, она самая. Посмотрите на портрет и на меня! Просто одна… попа... – ну а как было сказать, когда дракончик на картине так и не пожелал повернуться ко мне лицом? Ладно, помирюсь с крошкой потом. Она же не сдала меня. А вот интересно, могла или нет?