Я выдохнула, заставив Адриана повернуться и настороженно взглянуть на меня. Странная реакция, с его точки зрения, но я почувствовала облегчение от того, что он не был в комнате со мной. Если, конечно, его словам можно верить…
— Мне жаль. Это моя вина. Я сделал все, что мог, чтобы загладить ее. Приказал дать тебе время прийти в себя. Месяц — не слишком большой срок, но его удалось выторговать. С помощью ректора и моих людей. Обеспечить твою семью жильем. Приставить доверенную охрану.
— Ты делал это для себя, — не смогла удержаться от обвинений я. — Чтобы оставить меня при себе, под контролем.
— Чтобы не позволить моему отцу поступить с тобой хуже. — Голос почти превратился в хрип. — Да. Я делал все для себя. Сначала так и было. Для меня… для нас это был вопрос выживания. Но потом что-то изменилось. Сломалось. Ты стала нужна мне, но по какой-то другой причине. Я… должен был оставаться рядом. Видеть тебя. Узнавать. Знаю, эти слова не имеют смысла...
«…если ты не дракон», — мысленно закончила я за него.
— В тот день, когда я нашел тебя… здесь. Я шел, чтобы во всем признаться. Чтобы попросить прощения. Но я опоздал. Твоя ненависть и презрение стали слишком сильны. Я не был к этому готов. — Он горько хмыкнул. — Еще одна слабость. Лучшего момента не случится, с каждым днем становится только хуже. Нужно закончить это сейчас.
— И ты не…
— Я бы не стал. Меня не было в комнате.
— Зато Шейн стал…
— Не он, — болезненно скривился Адриан. — Шейн не трогал тебя. Лиам был мои вторым телохранителем.
— Был?
Я почувствовала на своих плечах несуществующий ветерок. Пальцы разом остыли, запал прошел. Воображение услужливо подкинуло воспоминание о черной перчатке, лежащей на развалинах моего дома.
— Нет. Не так и не по твоей вине, — отрезал Адриан твердым, почти угрожающим тоном, словно разом хотел закрыть все вопросы на эту тему. Давал понять, что большего я не добьюсь. В эту часть истории меня пускать не собирались, предлагая поверить, что она и впрямь никак ко мне не относится.
— Что со мной будет? На самом деле?
— Ничего плохого, если мы сможем и дальше держать тебя подальше от нетерпеливых рук моего отца. Магический комитет выяснит, как передать силу. Мы проведем ритуал, и ты сможешь вернуться домой. Я… Никто больше не побеспокоит тебя против твоей воли.
Вернуться домой… Без силы. Отчего-то мысль показалась мне забавной. Вот ведь встряхнется от такой сплетни весь Эгертайх! Первый стихийный маг за столько лет — и того выгнали из Академии, признав ни на что не годным.
— Нам придется проводить время вместе, — добавил Адриан. Он словно извинялся передо мной. — Было бы проще… если бы ты смогла… потерпеть меня.
Конечно. Опять только о себе. Ради высшей цели?
— Если ты не захочешь, я не смогу тебя заставить. Но не стал бы, даже если бы смог.
Я смутилась. Адриан будто прочитал мои мысли.
— Впрочем, — добавил он. — Терпение моего отца закончится, и тогда нас попытаются заставить силой. Полагаю, это может меня убить.
— Твой отец же не станет…
— Станет. Он не хочет слышать ничего, что касается меня и противоречит его желаниям. Для него это слабость и блажь.
Адриан то и дело потирал левое запястье через рукав рубашки. Возможно, даже не замечал этого, но с каждым разом выражение его лица становилось все более напряженным. Болезненно блестели глаза.
— Ладно. Хорошо. Я прощаю тебя, — нервно отозвалась я, переминаясь с ноги на ногу.
Он снова горько усмехнулся.
— Нет, не прощаешь. Но я не могу тебя в этом винить.
Странная обреченность в его голосе пронимала меня до дрожи.
— Прощу, — пообещала я. На этот раз честно. Обязательно прощу, как только получится.
Адриан посмотрел на меня внимательными желтыми глазами. Зрачки снова стали вертикальными. Звериными. Я догадалась, что так — черпая силы из второй ипостаси — ему легче выносить мое присутствие.
— Да простила уже, простила.
Нечестно так давить на жалость!
Он покачал головой.
Поднял перед собой левую руку, аккуратно закатал рукав привычной белоснежной рубашки, потом стянул с запястья узкий, почти незаметный браслет.
На мгновение мне показалось, что его кожа стала красной. От неожиданности я вздрогнула, потянулась вперед, чтобы разглядеть получше, и только тогда поняла.
Из рваной раны на запястье вниз по ладони текла свежая кровь. Алыми дорожками спускалась по пальцам, чтобы крупными каплями отправиться на пол.
Я невольно прижала руки к груди.