Оставался только один, кто, вероятно, был способен узнать обо мне все и дать ответы. Кайден. Но сама мысль о нем заставляла внутри все замирать от напряжения. Генерал победы, герой войны, дракон, которого половина империи боялась, а другая — презирала. И хотя я прекрасно понимала, насколько опасен может быть Кайден, было в нем и нечто странно обнадеживающее: у него точно не было никаких связей с моей семьей. Он находился совершенно на другой стороне.
Но была еще одна проблема, куда более серьезная и пугающая. Я не могла отрицать, что меня неудержимо притягивало к нему. Сердце начинало глупо трепетать, когда он был рядом, несмотря на страх и отчуждение. Мне уже доводилось быть представленной молодым драконам и людям, танцевать с ними на балах, флиртовать, переживать эти моменты смущения и неловкости. Но с Кайденом все было иначе. Глубже, ярче, тревожнее, будто он мог видеть насквозь и знал обо мне гораздо больше, чем позволял себе показать. Это ощущение одновременно манило и ужасало меня, напоминая все сладкие описания в бесконечных любовных романах мамы, которые я таскала в комнату, когда она не смотрела.
Именно поэтому Кайден мог оказаться самым опасным из всех, особенно если природа моей магии окажется связанной с чем-то действительно темным и враждебным. Враждебным ему. В таком случае доверие Кайдену могло стать не просто ошибкой, а роковой западней, из которой я уже не смогу выбраться.
Глава 24
Вернувшись вечером к себе, я закрыла дверь и на мгновение застыла, прислонившись лбом к прохладному дереву. Тишина комнаты успокаивала, но тревога последних суток не торопилась отступать. Словно тень, она преследовала меня с самого утра, напоминая о вчерашней ночи и суматошном побеге из хранилища.
Я медленно подошла к зеркалу и принялась вытаскивать заколки из волос, позволяя прядям свободно рассыпаться по плечам. На меня смотрела девушка с уставшими глазами и глубокими тенями под ними — кажется, за последние недели я пережила больше, чем за всю предыдущую жизнь. Мой взгляд невольно зацепился за блузку — ту самую, что была на мне вчера ночью и сегодня.
Сейчас на плече отчетливо выделялся тонкий неровный разрез, которого раньше точно не было. Нахмурившись, я осторожно расстегнула несколько пуговиц и оттянула край ткани, чтобы рассмотреть повреждение. На плече обнаружилась неглубокая царапина, почти незаметная и похожая на след от бумаги или пера. Я могла бы вовсе не обратить на нее внимания, если бы края ранки не приобрели тревожный пепельный оттенок.
С опаской коснувшись царапины пальцем, я тут же ощутила неприятный, жгучий укол, словно вместо простого пореза там оказался свежий ожог.
— Что за ерунда… — вырвалось у меня невольно, и тревога в груди стала еще сильнее.
Перед глазами начали медленно всплывать вчерашние события: темные узкие проходы хранилища, моя торопливая беготня между полками с артефактами. Тогда я точно натыкалась на все подряд, хотя больше всего — на Марка.
Память все же подкинула воспоминание, как я случайно зацепилась плечом за что-то холодное и острое на верхней полке, почти у самой двери, смахнув на пол кинжал. Тогда я не раздумывая схватила его и, даже не успев толком рассмотреть, швырнула обратно на полку. Тогда это показалось мне мелочью, но сейчас внутри все сжалось от беспокойства.
Понимая, что лучше обработать странную ранку, я застегнула блузку и вышла в коридор. Обычно в лечебном крыле в это время было пусто, и я рассчитывала спокойно взять мазь, никому не попадаясь на глаза. Однако едва приоткрыла дверь, как поняла, что сегодня мне не повезло: внутри горел тусклый свет свечи, а значит, кто-то еще не спал.
Стоило переступить порог, как из-за ширмы появился незнакомый адепт — высокий, худощавый парень со светло-русыми волосами и внимательными, слегка удивленными глазами.
— Ты чего здесь так поздно? — спросил он спокойно, с легким оттенком любопытства, явно не ожидая увидеть посетителей ночью.
— Извини, я думала, здесь никого нет, — попыталась я неловко улыбнуться, стараясь выглядеть непринужденной. — Мне просто нужна мазь для ран, я не хотела мешать.