За 8 лет до описываемых событий адмирал Фишер, занимавший тогда должность главного инспектора флота, настоял на поручении Уильяму Уайту проекта трех эскадренных броненосцев И-го класса - совершенно новая категория кораблей, о которой Уайт не имел ни малейшего представления. Они предназначались для несения службы на отдаленных морских театрах. Согласно идее Фишера, они должны были нести "самую легкую артиллерию главного калибра и самую тяжелую артиллерию вспомогательного калибра". Таким образом, "Центурион", "Барфлер" и несколько более крупный "Ринаун", будучи результатом неоправданного энтузиазма 1892 г., с главной артиллерией, состоявшей из четырех десятидюймовых пушек, оказались совершенно несравнимыми с классическими эскадренными броненосцами, вооруженными 305мм орудиями. По логике вещей, создавать заведомо ослабленные военные корабли было бессмысленно, поскольку первоклассные эскадренные броненосцы, устаревая, со временем переходили в разряд кораблей второй категории и могли с таким же успехом нести службу на отдаленных театрах. Однако в 1892 г. Фишер так настойчиво проводил в жизнь свою идею, что английский флот едва избежал "счастья" быть обремененным 6 такими кораблями вместо 3.
Весной 1899 г. "Барфлер" находился там где по замыслу его создателей и должен был быть - у берегов Китая, т. е. на самом отдаленном морском театре. На "Барфлере" держал свой флаг контрадмирал Джеймс Брюс - второй флагман британской эскадры в водах Китая. Командиром броненосца был старый знакомый Битти по Средиземноморскому флоту и первой кампании в Судане, теперь уже капитан I ранга Стэнли Колвилл. Так что Битти встретили на "Барфлере" и радушный прием и старые друзья. Первые двенадцать месяцев службы в дальневосточных водах прошли для него без особых приключений. Между тем в Китае ширилось восстание ихэтуаней, и вскоре события приняли критический оборот.
Неравноправные договоры, навязанные маньчжурскому правительству после поражения Китая в войне с Японией 1894-1895 гг., широко открыли двери для проникновения туда иностранцев. Промышленники, миссионеры католические и протестантские, врачи, инженеры и техники, различного рода авантюристы военные и гражданские хлынули, словно поток, в неизведанную страну. Проникновение иностранного капитала сопровождалось разорением местного национального промысла, надругательством над китайцами и их древней культурой. В этих условиях оживилась деятельность тайных крестьянских обществ. Среди них наиболее влиятельным и многочисленным стало общество "Ихэтуань", состоявшее главным образом из молодых крестьян.
Борьба ихэтуаней против иностранного проникновения в Китай сводилась к изгнанию и уничтожению всего иностранного - религии, книг, товаров, специалистов, орудий производства и всевозможной техники. Разрушались железные дороги и железнодорожные составы, телеграфные линии, современные здания; все иностранцы подлежали физическому уничтожению. Восстание ихэтуаней вспыхнуло в провинции Шаньдун, а затем распространилось на другие провинции - Чжили, Шаньси, а также в Маньчжурии. Тяньцзинь - крупный промышленный город и морской порт в Северном Китае, где были сильны позиции иностранного капитала, стал центром восставших. На всем пути между Тяньцзинем и Пекином повстанцы разрушали железнодорожное полотно, предавали огню паровозы и вагоны, рвали телеграфные и телефонные провода, разрушали станционные постройки.
Восстание ихэтуаней поставило под угрозу британские политические и экономические интересы, а также жизни обитателей европейских поселений в Китае. Английская эскадра сосредоточилась на внешнем рейде порта Таку, прикрывавшего вход в устье реки Байхэ - кратчайший водный путь к Пекину. Одновременно в Чжилийский залив подтянулись еще несколько военных кораблей западных держав и Японии из состава эскадр, постоянно дислоцированных у берегов Китая. Вскоре у Таку стояло на якоре не менее 20 иностранных военных кораблей. 5 июня 1900 г. командующий английской эскадрой вице-адмирал Эдвард Сеймур на правах старшего по званию собрал на броненосце "Центурион" совещание флагманов и командиров кораблей иностранных эскадр. После долгих препирательств и обмена мнениями было решено высадить десант и идти на Пекин выручать европейцев, оказавшихся на осадном положении в китайской столице.
Утром 10 июня международный отряд, состоявший из 915 англичан, 450 немцев, 358 французов, 312 русских, 112 американцев, 54 японцев, 40 итальянцев и 25 австрийцев, высадился на берег и двинулся в Тяньцзинь. Возглавил это разношерстное, плохо организованное сборище матросов и офицеров лично адмирал Сеймур. На следующий день им вдогонку выступила десантная партия с броненосца "Барф-лер" и крейсера "Алакрити" под командой капитанов III ранга Битти и Кристофера Крэддока, того самого, который 14 лет спустя, 1 ноября 1914 года, примет смерть в неравном сражении с германской эскадрой у мыса Коронель. Они заняли оборону на окраинах Тяньцзиня, имея своей задачей удержание коммуникаций между эскадрой и отрядом Сеймура.
Десантники погрузились на поезда на вокзале Тяньцзиня и отбыли в направлении Пекина. Однако на полпути путешествие прервалось. У станции Ланфан рельсы были разрушены. Войско тут же подверглось атаке со стороны ихэтуаней и регулярной армии Дун Фусяна. В условиях непрекращающейся перестрелки и непрерывных атак китайцев починить железнодорожное полотно оказалось невозможно. Тогда Сеймур решил попытаться достичь китайской столицы на лодках по Великому каналу. 127 километров, отделявших Тяньцзинь от Пекина, моряки Сеймура почти преодолели, оставалось всего 22 километра. Но попасть в столицу им так и не удалось. Голодные, грязные и измученные беспрерывными многодневными боями и обремененные многочисленными ранеными, испытывая острый недостаток в продовольствии и боеприпасах, десантники вынуждены были начать поспешное отступление с арьергардными боями.
Тем временем в тылу Сеймура положение осложнилось. 13 июня Битти, только что закрепившийся в Тяньцзине, получил неожиданное подкрепление в лице 2 000 русских солдат с несколькими полевыми пушками под командованием полковника Шириновского, прибывших из Порт-Артура. Подкрепление оказалось очень своевременным, ибо вскоре союзники были атакованы регулярными китайскими войсками в числе около 15 000 человек и целой ордой ихэтуаней. В Тяньцзине завязались ожесточенные уличные бои. Англичанам и русским удалось отбросить атакующих и занять оборону вокруг европейского сеттельмента и железнодорожного вокзала по периметру около 5 км. Пока в Тяньцзине шли бои, союзная эскадра бомбардировала Таку, а высадившийся десант взял город штурмом.
Битти сражался на передовой в самых опасных местах и 19 июня получил серьезное ранение в запястье левой руки. Оправившись от шока и потери крови в госпитале три дня спустя он вновь вернулся в строй. После того как все попытки ихэтуаней захватить Тяньцзинь были отбиты, англичане решили сделать вылазку навстречу отряду Сеймура, чтобы облегчить его положение. Несмотря на ранение, Битти вызвался руководить операцией. Смешанный отряд численностью около 2000 человек под его командой 24 июня прорвался навстречу воинству Сеймура. 26 июня десантники Сеймура с сильно поредевшими рядами и с двумя сотнями раненых на руках вернулись в Тяньцзинь, избежав таким образом полного уничтожения. Среди тяжело раненных был флаг-капитан Сеймура Джон Джеллико, получивший пулю в легкое.
К тому времени в Китай начали прибывать крупные армейские подразделения и морская пехота западных держав. Однако Битти продолжал оставаться со своими моряками в Тяньцзине до 13 июля. В середине июля союзная армия численностью около 20 000 человек двинулась в Пекин. Битти собирался также отправиться с экспедиционным корпусом, но к тому времени миссия военных моряков на суше уже была закончена и их вернули на корабли. Таким образом, Битти вновь принял участие в военных действиях, хотя и в необычной для военного моряка роли. Он в полной мере проявил находчивость, решительность, инициативу. Во время боев в Китае он приобрел опыт сотрудничества с различными видами вооруженных сил, получил представление о том, как ведутся сухопутные операции, и, что самое главное, продемонстрировал умение находить общий язык и ладить с союзниками представителями самых разных стран и народов. Буквально через несколько дней после первого знакомства он уже называет русского полковника своим "старым другом". Заметим, что у Сеймура отношения с русским командованием складывалось далеко не просто.