Решительный шаг русских оказал несомненную помощь Соединенным Штатам, где вскоре прекратилась война и создались условия, благоприятные для национального единства страны.
Макаров, принимавший участие в этом походе русских кораблей, находился на корвете «Богатырь». Но к великому огорчению Макарова из Николаевска неожиданно последовал приказ: кадету Макарову возвратиться в училище. «Богатырь» должен был оставить Макарова на острове Ситха, где находился центр русских владений в Северной Америке8. Оттуда, уже минуя Алеутские и Курильские острова, на почтовом пароходе «Александр II» Макаров должен был возвратиться в Николаевск.
Прощание с «Богатырем», плавание на котором явилось для Макарова его первой морской школой и имело большое образовательно-воспитательное значение, было очень тяжелым.
Часа за два до ухода «Богатыря» с острова Ситха Макаров, едва сдерживая слезы, пришел проститься с адмиралом, офицерами и гардемаринами.
Предложив кадету сесть, адмирал Попов сказал ему:
— Не хотелось бы мне расставаться с вами, да что поделаешь, так, вероятно, нужно; я не смею ослушаться приказания. Вы, разумеется, не будете сердиться на меня, — продолжал он, останавливаясь на каждой фразе, — за то, что я вас иногда ругал. Я делал это для вашей пользы. В вас есть много добрых начал, но вы еще не совсем подготовлены, чтобы жить среди взрослых, и многие из взрослых также не совсем понимали, что с вами они не должны обращаться как с товарищем. Все время вы вели себя хорошо, все вас любили. Ну, знайте же, что и я вас люблю, и если нужно будет, так и пригожусь. Может быть, Казакевич еще пошлет вас в Петербург. Ну, да вы и там не пропадете, если, конечно, не будете о себе очень много думать…
Адмирал начал искать что-то в шифоньерке
— Жаль, у меня ничего нет подарить вам, врасплох застали… Не подумал прежде. Возьмите вот мою карточку. — Адмирал достал свою фотографию и написал: «Моему молодому другу С. Макарову на память о приятных и в особенности неприятных днях, проведенных им со мной. А. Попов. 18 мая 1864 г.».
Адмирал по-отечески поцеловал кадета, и они расстались.
Макаров направился в кают-компанию прощаться с офицерами и гардемаринами. Слезы душили его, он не мог даже вымолвить «прощайте» и только жал всем руки.
Так спустя два года вспоминал в своем дневнике Макаров о расставании с «Богатырем». А позже, оставляя корвет «Варяг», он писал: «Расставаться со своим судном гораздо более тяжело, чем с родным городом или с родительским домом… Когда я прощался с „Богатырем“ в 1864 г., оставаясь в Ситхе, я плакал целый день. С каким ужасом глядел я вслед „Богатырю“, который удалялся из Ситхи, и с ним уходили от меня те, которые заменили мне отца, братьев, учителей и товарищей…»
«Богатырь» был первым кораблем, который сыграл большую и положительную роль в воинском воспитании юного моряка. Служба и порядки, заведенные на корабле адмиралом Поповым, этим передовым и очень образованным моряком своего времени, обладавшим замечательным искусством заинтересовывать и вовлекать в работу своих подчиненных, развили в Макарове любознательность и любовь к морской службе. Макаров по достоинству сумел оценить и среду, в которой ему пришлось жить, работать и учиться, и своего наставника. Нет сомнения, что и команда, и офицеры «Богатыря» оказали серьезное влияние на формирование характера и взглядов молодого Макарова. Здесь, на «Богатыре», он впервые отчетливо осознал, что служба во флоте и есть его истинное призвание.
Распрощавшись с «Богатырем», Макаров решил обстоятельно ознакомиться с Ново-Архангельском, где он вынужден был сойти на берег. Он стал наблюдать местную жизнь. Его заинтересовали колоши — индейское племя, жившее на побережье Аляски, и Макаров начал изучать быт, нравы и экономику этого племени. Его внимание привлекли пироги, длинные выдолбленные из колод лодки, обтянутые тюленьими шкурами. Каждая пирога вмещала пятьдесят-шестьдесят человек. Макаров присматривался ко всему внимательно и вдумчиво. Индейцев, которые были ему известны по книгам и в детстве так поражали его воображение, он наблюдал теперь воочию.
В лице управляющего североамериканскими владениями России Д. П. Максутова Макаров встретил радушного и гостеприимного хозяина. Он подробно расспрашивал о делах Российско-американской компании, пароходах, условиях службы на них и пр., делал зарисовки Сйтхинского рейда и описывал входы на рейд. В этом проявилась здоровая любознательность Макарова, его потребность при всяком удобном случае учиться и приобретать практические навыки.
Наконец, пришел пароход Российско-американской компании «Александр II», и Макаров отправился на нем в Аян. По дороге пароход зашел на аляскинские острова Кинай и Кадьяк. Воспользовавшись остановкой, Макаров совершал экскурсии по островам и записывал свои наблюдения и мысли. На Кинае он побывал в угольных копях, где его поразила варварская эксплуатация людей и ничтожное вознаграждение за каторжный труд. Вернувшись на пароход, Макаров излил в дневнике свое возмущение. На Кадьяке он видел также, как промышляют морского зверя алеуты, тяжелым и опасным трудом которых существовала Российско-американская компания.
С первых же дней пребывания на пароходе у Макарова установились самые лучшие отношения с капитаном.
Зоркий глаз бывалого моряка быстро распознал в кадете молодого собрата по профессии и оценил хорошую школу, пройденную им. Свое доверие к Макарову он выразил тем, что разрешил ему стоять четвертую вахту в очередь и наравне с тремя давно уже плававшими штурманами.
— Ты, я вижу, парень дельный, хоть и молод. Не подкачаешь! — сказал он в напутствие.
Можно себе представить восторг Макарова, ничего так никогда не жаждавшего, как самостоятельности. В часы вахты он чувствовал себя полным командиром парохода, пересекавшего Тихий океан; ему подчинялись рулевые, вахтенные матросы, машинное отделение; он не побоялся ответственности и хорошо справился со своими обязанностями. 4 июля тихоходный «Александр II» прибыл в Аян — порт на берегу Охотского моря, во времена Российско-американской компании игравший значительную роль. Отсюда на канонерской лодке «Морж» Макаров отправился в Николаевск, куда и прибыл 8 августа 1864 года.
Макарову исполнилось только шестнадцать лет, но он был уже настоящим моряком, изучившим морское дело. И если бы после первых вахт на «Александре II» Макарову предложили стать командиром небольшого парохода, он, вероятно, не отказался бы.
По возвращении домой он тотчас отправился к контр-адмиралу Казакевичу и вручил ему письмо Попова. Прочитав его, Казакевич выразил уверенность, что все сказанное в письме о его подателе не комплимент, а сущая правда. Слово Попова в то время имело значительный вес, и Казакевич почувствовал немалое удовлетворение, прочитав характеристику рекомендованного им питомца.
Училище отметило успехи Макарова поощрительным мероприятием: ввиду недостатка учителей старшему воспитаннику Степану Макарову было поручено заниматься с младшими учениками. Вряд ли Макаров был особенно доволен таким поощрением. Еще менее радовало его назначение зимой 1864/65 года фельдфебелем училища. Фельдфебелю была дана власть наказывать по своему усмотрению провинившихся. Вначале Макаров был довольно мягок и старался воздействовать уговорами, но когда увидел, что старшие воспитанники демонстративно не желают признать в нем начальника и упорно стараются поддерживать дурную славу училища, он решил со всей строгостью применять предоставленное ему право. И хотя фельдфебеля стали слушаться, сам он чувствовал себя неважно.
После долгого перерыва Макаров снова смог приступить к систематическим занятиям и работал серьезно и упорно. Преподавание в училище его, конечно, не удовлетворяло, и он всячески стремился расширить свои познания чтением книг не только по специальности, но и общеобразовательных.
Свои мысли, переживания и планы Макаров неизменно поверял лучшему другу юности — дневнику. «Я ужасно привязался к моему дневнику, — пишет он, — все хочется мне что-нибудь писать, даже когда уже совершенно слипаются глаза. Да! Великое дело дневник! В особенности, когда нет друга, кому бы можно было высказать, кто бы мог посоветовать что-нибудь».
8
В 1732 г. русские мореходы И. Федоров и М. Гвоздев впервые подошли с востока к берегам Аляски, открыв неизвестные европейцам земли. В 1741 г. русские мореплаватели В. И. Беринг и А. И. Чириков на кораблях «Петр» и «Павел», выйдя с Камчатки, достигли в разных пунктах американского материка и дали первое описание берегов Аляски. После них на побережье Северной Америки побывали многие русские исследователи, обогатившие науку новыми открытиями. Наконец, в 1784г. известный исследователь Сибири Г. И. Шелихов, основав на острове Кадьяк русскую колонию, положил начало планомерному изучению и освоению русскими этого края.
Ситха (с 1799 г. город Ново-Архангельск на острове Баранова под 57° северной широты и 135°18' западной долготы) являлась центром русских владений в Америке и главной резиденцией Российско-американской компании. Русские владения в Америке простирались в северо-западной части Северной Америки от 55° с. ш. до Берингова пролива и далее. В них входили также острова Алеутские, Прибылова, Чичагова и др. В 1867 г. все эти земли были проданы царским правительством за ничтожную сумму (11 миллионов рублей) Соединенным Штатам Америки. Через несколько лет здесь были открыты богатейшие золотые россыпи.