Снятые же команды и пассажиров обычно высаживал на берег.
Активность Макарова и атаки минных катеров настолько сильно подействовали на турецкий флот, что он находился в состоянии беспокойства даже в таких портах, куда катеры никогда не заглядывали. Имея флот во много сильнее русского, турки не решались ни разу остаться на ночь у наших берегов. К Одессе они даже и днем перестали подходить ближе чем на 15 миль.
К концу года успех был настолько очевиден, что Макарову удалось добиться разрешения на использование самодвижущихся мин Уайтхеда, которые упорно задерживались на складах, как исключительно ценные виды оружия (на русских складах было всего 5 мин Уайтхеда, тогда как динамитных мин и мин с пушечным порохом было до 750).
Первая атака с применением мин Уайтхеда (она же была первой атакой во флотах вообще) у Батуми 16 декабря прошла неудачно. Мины были выпущены с расстояния нескольких саженей по большому броненосцу, но в борт не попали, а, пройдя под днищем, выкатили на берег, при этом одна из них оказалась поврежденной. Самодвижущиеся мины были выпущены с катера и со специального плотика, на которых они были подвешены под водой в специальных деревянных рамах-каркасах. При залпе мины просто освобождались от креплений и после спуска курка, вручную, своим ходом шли к цели.
14 января 1878 г. катеры с парохода «Константин» опять вышли на Батумский рейд и с дистанции около 30 саженей пустили две мины Уайтхеда, взорвавшиеся с сильным треском у борта турецкого судна.
Макаров в своем дневнике так отмечает этот случай и его последствия: «Пароход лег на правую сторону и быстро погрузился на дно, с большею частью своего экипажа. Громкие крики «ура» команд обоих катеров известили эскадру Гобарта-паши, что его сторожевой пароход потоплен…
Лейтенанты Зацаренный и Щешинский решились войти в круг обломков, чтобы спасти хоть часть людей, но винты катеров путались в разных предметах до того, что невозможно было без большого риска давать ход»1.
Взорванное судно оказалось турецким авизо «Интибах». Через 5 дней, 19 января 1878 г., было заключено перемирие, и война на море приостановилась. В ожидании прихода в Черное море союзного флота европейских держав Пароход «Константин» начал готовиться с рядом других кораблей к заградительным операциям у Босфора.
Эта непродолжительная война вписала яркую страницу в историю нашего флота, сумевшего даже малыми силами, применяя новое оружие, оттеснить турецкий флот.
Она имела большое историческое значение не только для русского флота, но и для всех флотов вообще. Это нашло свое выражение в следующем:
Идея возимых катеров для увеличения района их действия была осуществлена впервые в истории флотов всех стран. Тщательное техническое оснащение создало новое мощное оружие — наступательную мину. Современные матки торпедных катеров, авианосцы и проектируемые в ряде стран матки малых подводных лодок взяли начало с «Константина».
Определились начала минной тактики — ночные атаки, внезапность нападения, атаки с нескольких катеров, необходимость повышенной скорости хода и мореходности будущих миноносок.
Впервые и с успехом были применены самодвижущиеся мины Уайтхеда. Определилось начало и общий вид специального аппарата для стрельбы этой миной. Началось развитие катеров специальной постройки, о которых С. О. Макаров писал главному командиру: «Осмеливаюсь быть нескромным просить ваше превосходительство в награду за батумское дело разрешить постройку быстроходного катера в Севастополе по моему чертежу. Уверен в быстроте хода и в хороших морских качествах»2.
Русский флот проявил большую гибкость в маскировании своих действий: уход после атак в направлении турецких портов, тогда как погоня бросалась к русским портам; использование лунного затмения для обеспечения скрытности атаки; отход на дневное время от берега во избежание встречи с турецкой эскадрой и т. д.
Турецкий флот, начавший войну блокадой наших портов и их разрушением, был в самом начале войны деморализован и загнан в свои порты, а последующими атаками вытеснен с Черного моря за Босфор под прикрытие английских, австрийских и других кораблей, оберегавших неприкосновенность Константинополя и проливов. Русский флот получил столь многообразную и полноценную боевую практику, что С. О. Макаров, веря в подчиненный состав и в свое оружие, не без основания заявил по окончании войны, что после поправок и дооборудования «Константина» он готов хоть к войне с Англией.